Правила Дома сидра - [56]

Кенди поклонялась матери пред маленькими алтарями, воздвигнутыми Реем Кенделом по всему дому над бурлящим омаровым садком. Везде стояли и висели ее фотографии с совсем юным отцом (на фотографиях он был так неузнаваемо молод, так улыбчив, что иногда казался Кенди таким же неведомым существом, как и мать).

Мать Кенди умела сглаживать острые углы в характере Рея. Она излучала доброту, которой хватало на всех; но и энергии в ней было не меньше, чем в Рее, эта их энергия передалась дочери. На кофейном столике в кухне, рядом с разобранным магнето и системой зажигания, красовался триптих — свадебные фотографии Рея и Кендис, которые увековечили тот единственный случай, когда Рей Кендел появился в клубе не в рабочей одежде.

Фотография на ночном столике в спальне Рея (рядом с поломанным переключателем) изображала Кендис и Рея в брезентовых штормовках; они вместе тянут омаровые ловушки, море неспокойно, Кендис беременна, и для всех ясно, особенно для Кенди, что эта работа уже слишком тяжела для нее.

В ее собственной спальне висело фото матери в том возрасте, в каком Кенди была сейчас сама (и, кстати сказать, Гомер). Тогда ее еще звали Кендис Толбот (Толботы были первые поселенцы Сердечной Бухты и старейшие члены клуба). Одетая в длинное белое платье (теннисный костюм!), она очень походила на Кенди. В то лето они познакомились, Рей был немного старшее ее; сильный, готовый все починить, во все вдохнуть жизнь, он выглядел простовато, смуглое лицо слишком серьезно, зато в нем не было ни капли тщеславия, и другие юнцы из клуба в сравнении с ним казались светскими денди и балованными маменькиными сынками.

Кенди была светлая шатенка, в мать, но волосы у нее были все-таки темнее, чем у матери, Уолли и Олив, у которой уже пробивалась седина. От отца она взяла смуглую кожу, темно-карие глаза и рост. Рей Кендел был высок ростом (серьезный недостаток для ловца омаров и механика, добродушно говорил Рей: ловушки с омарами тянешь нагнувшись — большая нагрузка на поясницу, а механик вечно торчит под машиной или копается в двигателе, ему сам Бог велел быть коротышкой). Для девушки Кенди была, пожалуй, чересчур высока, что малость пугало Олив Уортингтон. Единственный недостаток, по ее мнению, в выборе сына.

Олив и сама была высокого роста (выше Сениора, особенно когда тот напивался) и не очень-то одобряла людей выше себя. Уолли был выше, и когда она отчитывала его за какую-нибудь провинность, это действовало ей на нервы.

— А Кенди выше тебя? — как-то спросила она Уолли, слегка нахмурившись.

— Нет, мама. Мы с ней одного роста, — ответил Уолли.

И еще одно беспокойство — эти двое походили друг на друга как две капли воды, так может, их любовь — особый вид нарциссизма или воплощение мечты о братьях и сестрах. Уилбур Кедр скоро нашел бы с Олив общий язык, у него тоже была на редкость беспокойная натура. По беспокойству они вместе могли бы заткнуть за пояс весь мир. Было у них еще одно общее свойство — оба делили мир на свой собственный и «весь остальной». Оба умника понимали, почему так страшатся «остального» мира: ведь и в своем собственном, несмотря на все их старания, подвластны им были только периферийные области.

Летом 194… года Кенди Кендел и Уолли Уортингтон влюбились друг в друга, и оба городка удовлетворенно вздохнули — наконец-то! Можно лишь удивляться, что этого не случилось раньше. Всем уже давно было ясно, что Кенди и Уолли — идеальная пара. Даже сухарь Рей Кендел был доволен. Конечно, Уолли немного несобран, но не лентяй, и, согласитесь, у мальчика золотое сердце. Но особенно ему по душе была Олив, ее неистощимое трудолюбие.

Бедного же Сениора все очень жалели — он был как пятое колесо в этой великолепной четверке. Пьянство на глазах состарило его за один год.

— Вот увидишь, Алис, — сказал как-то не отличавшийся тактом Баки Бин, — скоро твой муженек начнет писать в штаны.

Кенди про Олив думала, что та будет прекрасной свекровью. Представляя мать в зрелом возрасте (в котором ей было отказано в том, еще плохо устроенном мире), Кенди воображала ее похожей на Олив; не сомневалась, что мать приобрела бы ее лоск, если бы не ее английский. Через год и Кенди поедет учиться в колледж, но и не подумает коверкать язык. Во всем остальном Олив Уортингтон была великолепна; Сениора, конечно, жаль, но, в общем, он человек очаровательный.

Так что взаимная любовь Кенди и Уолли доставляла всем одну радость и обещала завершиться браком из тех, что заключаются на небесах. Впрочем, жители городков верили, что истинная любовь всегда венчается таким браком. Предполагалось, что Кенди и Уолли поженятся, когда оба окончат колледж, хотя для Кенди в этом необходимости не было. Но, зная беспокойную натуру Олив, можно было догадаться, что она узрит некие подводные течения, способные разрушить этот идиллический план. Шел 194… год, в Европе второй год полыхала война, и многие ожидали, что в скором времени война перекинется и на другие страны. Но Олив, как всякая мать, мысли о войне гнала прочь.

Зато Уилбур Кедр не переставал думать о войне в Европе. Перерастет война в мировую — Гомеру призыва в армию не миновать, в таком он возрасте. В очень плохом возрасте, по мнению Кедра; и, будучи знающим медиком, предпринял некие шаги, которые уберегли бы Гомера от войны, если Америка в нее вступит.