Правила Дома сидра - [50]

Затянувшаяся беседа д-ра Кедра, пришедшего забрать прибывший на его имя труп, с начальником станции, послужила причиной первого знакомства Гомера с эклампсией, или «родильными судорогами», как называли это осложнение в Бостонском родильном доме в дни юности Уилбура Кедра. В ту минуту, когда д-р Кедр потребовал у начальника станции сопроводительный документ, которым снабжаются путешествующие трупы, и выказал желание поскорее забрать бедняжку Клару, Гомер никак не мог найти на трупе номер два подвздошную вену. Но у него было оправдание — труп номер два отслужил свое, в нем почти все было уже нераспознаваемо. Надо заглянуть в «Анатомию» Грея, подумал Гомер, как вдруг в комнату ворвалась с отчаянным воплем сестра Эдна: ее обычная реакция, когда она видела Гомера в обществе кадавра номер два. Как будто заставала его с Мелони.

— Ой, Гомер! — Она ничего больше не могла прибавить, а только била воздух руками, как испуганная курица крыльями.

Наконец ей удалось жестом махнуть в сторону провизорской. Гомер немедленно бросился туда: на полу лежала женщина с выпученными, невидящими глазами, так что в первое мгновение Гомер принял ее за труп, за которым отправился на станцию д-р Кедр. Но тут женщина зашевелилась, и Гомер понял — перед ним труп без пяти минут. Судороги начались с подергивания лица и скоро распространились по всему телу. Лицо, только что пылавшее, посинело до черноты и залоснилось. Она с такой силой ударила пятками об пол, что туфли слетели с ног и открылись отекшие лодыжки. Челюсти у нее были стиснуты, губы и подбородок в кровавой пене, язык, к счастью, прикушен, не дай Бог, он запал бы в дыхательное горло. Дышала женщина с трудом, воздух из груди вырывался с хрипом и свистом; Гомер нагнулся над ней, и в лицо ему фонтаном брызнула слюна, напомнив ярость брызг, летевших с реки, которая смыла на его глазах чету Винклей.

— Эклампсия, — сказал Гомер сестре Эдне и вспомнил объяснение д-ра Кедра: слово древнегреческое, имеет отношение к вспышкам света, которые видит больная в первые секунды припадка.

Гомер знал, если беременность протекает под наблюдением врача, эклампсии можно избежать. Ей предшествуют очевидные симптомы: повышенное давление, белок в моче, отеки ног и рук, головные боли, тошнота, рвота и, конечно, яркие вспышки света в глазах. Больным требуется постельный режим, строгая диета, ограниченное питье, регулярное освобождение кишечника. Если указанный режим не помогает, вызывают преждевременные роды; судороги, почти всегда, сразу же прекращаются, и ребенок часто родится живым. Но пациентки д-ра Кедра не только никогда не обращались к врачам, но даже не подозревали, что существуют женские консультации. И вот пожалуйста — пациентка при последнем издыхании даже по меркам д-ра Кедра.

— Доктор Кедр на станции, — спокойно произнес Гомер, подняв глаза на сестру Эдну. — Пошлите за ним кого-нибудь. Вы с сестрой Анджелой нужны здесь, будете мне помогать.

Он поднял женщину и понес в родильную, ощущая ее холодную влажную кожу, напомнившую ему труп номер один и труп номер два, который лежал сейчас, раскромсанный, на столе в комнате, отведенной д-ром Кедром для анатомических занятий, за стеной которой была приютская кухня. Из рассказов д-ра Кедра Гомер помнил: в прошлом веке врач-акушер дал бы пациентке эфир и, применив расширитель шейки матки, вызвал искусственные роды, что в большинстве случаев заканчивалось смертью роженицы.

Д-р Кедр еще в Бостонском родильном доме узнал, что первым делом надо назначить больной дигиталис per-os, он поддерживает сердце и не дает развиться отеку легких. Гомер слушал хлюпающее дыхание женщины и думал: даже если он помнит объяснения д-ра Кедра, похоже, что этой женщине помощь уже не нужна. Он знал, при эклампсии показано консервативное лечение, и уж если вызывать роды, то их течение по возможности должно быть естественным. Женщина на столе застонала, голова и пятки одновременно ударили по столу, огромный живот взмыл в воздух, рука отскочила в сторону и наотмашь ударила Гомера по лицу.

Женщину иногда убивает один-единственный припадок, но бывает, что она остается жива и после сотого. А вот сколько припадков выдержала эта женщина — один или девяносто, этого Гомер, естественно, не знал.

Минут через пять вернулась с сестрой Анджелой сестра Эдна. Гомер распорядился дать женщине морфий, а сам ввел в вену магнезию, чтобы снизить давление. Затем попросил сестру Эдну взять у больной мочу, а сестру Анджелу проверить мочу на белок. Больная была в сознании, отвечала на вопросы, но сказать, сколько у нее было припадков, не могла. Она их не помнила, чувствовала только их приближение и последующее состояние опустошенности. Родить, по ее словам, ей предстояло еще через месяц.

С приближением судорог Гомер дал ей вдохнуть немного эфира, надеясь, что это уменьшит их интенсивность. Припадок на этот раз имел иной характер, хотя по силе не уступал первому: движения были более плавны, протяженны, но, пожалуй, даже более мощны. Гомер налег ей на грудь, но тело ее взвилось, как отпущенное пружиной лезвие ножа, и Гомер слетел с нее, как перышко. Во время следующей паузы Гомер исследовал влагалище — шейка матки еще не сгладилась и маточный зев не раскрылся, значит, роды еще не начались. Гомер мучился сомнениями, начинать ли роды. Как ему не хотелось принимать это решение! Куда же девался Кедр?