Правдивые истории о чудесах и надежде - [51]

– Стефани, у Джонни нарушена работа печени, – сказал ветеринар. – Но эти таблетки должны помочь.

Я купила таблетки по рецепту и отвезла Джонни Регги домой.

Шли недели, месяцы, а Джонни лучше не становилось.

После поездки в Ливерпуль к родителям Ника мы снова повели его к ветеринару.

Тот осмотрел его.

– Кажется, у него небольшое обезвоживание. Вы не передвигали его миску с водой?

Пока мы гостили у родителей Ника, Джонни забыл, куда поставили его миску, и не видел ее, поэтому и не пил. Я чувствовала себя виноватой, что не заметила этого, и боялась, что моя ошибка дорого обойдется Джонни. Мы взяли его, отдавая себе отчет в том, что он не проживет с нами долго, но теперь мне казалось, что я совершенно не готова попрощаться с ним.

Джонни Регги поставили капельницу, а когда я забрала его на следующий день, он просто преобразился. У него появились силы и снова проснулась жажда жизни. Какое же это было облегчение! Целыми днями Джонни ковылял по саду, жарился на солнышке или разнюхивал что-то по углам. Гулять он не хотел, и я его не заставляла. Мы с Ником были согласны исполнять все его желания.

Одним сентябрьским днем Джонни сел в саду, а встать уже не смог. Я подошла к Нику – тот работал с ноутбуком на улице.

– Видишь?

Ник посмотрел туда же, куда я. А потом произнес срывающимся голосом, пытаясь сдержать подкативший к горлу комок:

– Если и завтра так будет, надо что-то делать.

Я ничего не ответила – лишь кивнула.

– Если он мучается, это несправедливо по отношению к нему, – добавил Ник.

Не знаю, кого он пытался убедить – себя или меня.

На следующий день Ник уехал в суд. В три часа я вынесла Джонни Регги в сад, спустилась по лестнице и посадила его на солнышко. Задние лапы у него тут же обмякли, и он упал. Попытался оттолкнуться и подняться, но лишь вздохнул и лег на том же месте. В тот момент я все поняла.

Я отправила Нику сообщение: «Собаке совсем плохо, нужно везти ее в клинику. Будешь дома к семи?»

Я нервно расхаживала по саду, а Джонни грелся на осеннем солнышке. Почему Ник не звонит? Я взяла телефон и стала посылать Нику мысленные сигналы, чтобы он ответил. Одной мне было не справиться.

Но Ник не отвечал, и я пошла к соседке, Салли. Очутившись у нее перед дверью, я заплакала, и когда она открыла, у меня вырвалось что-то нечленораздельное. Салли присматривала за Джонни Регги в те дни, когда мы с Ником постоянно работали, и очень его любила. Наконец разобрав, что я хочу сказать, она сама заплакала. Взявшись под руку, мы вернулись в наш сад, сели на скамейку, и я взяла Джонни на руки. Тот впервые в жизни не попытался вырваться, а лишь прижался ко мне.

Мы с Салли вместе поплакали, а потом позвонили ветеринару и записались на вечер. Салли пообещала поехать со мной, если Ник так и не ответит. Я поблагодарила ее и сказала, что дам ей знать, когда пора будет ехать. А потом отнесла Джонни Регги на кухню и положила его на лежак. Он не отрывал от меня глаз, а я достала из холодильника пачку сосисок и пожарила их все. Это был последний ужин Джонни, и мне хотелось приготовить его любимое блюдо.

Я села на пол и скормила ему половину сосисок. Если бы он мог вилять хвостом, то наверняка сделал бы это: он обожал сосиски.

Я упаковала остатки еды, и мы почти собрались выходить, как пришло сообщение от Ника: «я уже еду, подождите».

Он приехал, и мы вместе отправились в клинику. Перед тем, как Джонни усыпили, я дала ему еще одну сосиску и погладила его по голове.

– Ты такой хороший мальчик, Джонни Регги. Мы тебя очень любим.

Джонни было девятнадцать лет, когда он закрыл глаза и уснул навсегда.

Я заплакала, а Ник обнял меня. Я не могла поверить, что собаки, благодаря которой у меня выросли крылья и я научилась ценить жизнь, больше нет. Мы решили кремировать Джонни Регги. Ветеринар предложил индивидуальную кремацию, и мы согласились.

Мы пошли в регистратуру, и Ник спросил, сколько стоит эта услуга. Оказалось, дорого, и я думала, что он будет недоволен, но он лишь глубоко вздохнул и ответил:

– Хорошо. – А потом обо всем договорился, и мы поехали домой.

Прежде чем даже разуться, я убрала все вещи Джонни Регги. Я просто не могла смотреть на них, но знала, что утром мне и подавно не захочется их убирать.

Я даже представить не могла, что спущусь вниз поутру и увижу на кухне его пустой лежак. Лучше уж покончить с этим сейчас.

Я собрала оставшийся собачий корм, чтобы отдать его знакомым собачникам, и с ужасной тяжестью на душе пошла спать.

Два дня я была сама не своя, а потом нам привезли маленькую деревянную коробочку. Простая медная табличка с гравировкой гласила: «Джонни Регги».

Я подержала коробочку в руках, и мне стало чуть лучше. Я поставила ее на каминную полку в гостиной и, каждый раз, проходя мимо, посылала Джонни воздушный поцелуй. И не могла сдержать слезы. Я не думала, что буду так горевать, и мне казалось, что никто меня не поймет. Но, к моему удивлению, я оказалась неправа. Соседи, друзья и даже родители друзей присылали открытки с искренними соболезнованиями. В одной из них говорилось: «Джонни Регги был такой прекрасной собакой! Какую потрясающую жизнь вы подарили ему на закате лет. Его никто никогда не забудет».