Правдивое слово - [12]

. Рассказы о Содоме и Гоморре, якобы уничтоженных огнем за грехи, – подражание рассказу о Фаэтоне [IV, 21]. А христиане, прибавив кое-что к рассказам иудеев, говорят, что ради грехов иудеев сын божий уже послан и что иудеи, казнив Иисуса и напоив его желчью, сами навлекли на себя гнев божий [IV, 22]. Род христиан и иудеев подобен стае летучих мышей или муравьев, вылезших из дыры, или лягушкам, усевшимся вокруг лужи, или дождевым червям в углу болота, которые устроили бы собрание и стали бы спорить между собою о том, кто из них грешнее, и говорить, что, мол, «бог наш все открывает и предвозвещает», что, «оставив весь мир и небесное движение и оставив без внимания эту землю, он занимается только нами, только к нам посылает своих вестников и не перестает их посылать и домогается, чтобы мы всегда были с ним». Христиане подобны червям, которые стали бы говорить, что, мол, есть бог, а затем следуем мы, рожденные богом, подобные во всем богу, нам все подчинено – земля, вода, воздух и звезды, все существует ради нас, все поставлено на службу нам. Ныне, говорят черви, ввиду того что некоторые среди нас согрешили, придет бог или он пришлет своего сына, чтобы поразить нечестивых и чтобы мы прочно обрели вечную жизнь с ним. Все это более приемлемо, когда об этом спорят между собою черви и лягушки, чем иудеи и христиане [IV, 23].

Иудеи, беглые рабы из Египта, никогда ничего не совершили достойного упоминания, ни по своему значению, ни по численности не были заметны [IV, 31]. Они попытались вывести свой род от семени первых обманщиков и бродяг, ссылаясь на окутанные туманом темные и двусмысленные слова и толкуя их глупцам и невеждам, хотя за все долгое предшествующее время и спора не было [IV, 33] об этих (генеалогических) именах, и (только) теперь иудеи расходятся с некоторыми другими на этот счет [IV, 35]. В то время как (другие) люди, притязающие на древность (своего происхождения), как афиняне, египтяне, аркадцы и фригийцы, утверждают, что некоторые среди них родились на их земле, и каждый приводит доказательства этого, иудеи, собравшиеся где-то в уголке Палестины, люди, совершенно необразованные и не слыхавшие ранее, что все это давно воспето Гесиодом[44] и тысячами других вдохновенных мужей, сочинили самые невероятные и нескладные (мифы) о некоем человеке, сотворенном руками бога, вдохнувшего в него душу, о женщине, созданной из ребра, о заповедях бога и о змее, противодействующем им, о победе змея над предписаниями бога; они рассказывают какой-то миф, как старым бабам, и самым нечестивым образом изображают бога сразу, с самого начала бессильным, неспособным убедить даже единственного человека, которого он сам создал [IV, 36]. (Даже) среди христиан и иудеев наиболее совестливые стыдятся этого и пытаются как-нибудь толковать это аллегорически [IV, 38]. Далее они, подделывая беззастенчиво Девкалиона, (рассказывают) о потопе каком-то, о необыкновенном ковчеге, заключающем внутри себя все, о каком-то голубе и вороне в качестве вестников. Я не думаю, чтобы они ожидали, что все это получит распространение; они бесхитростно рассказывали это, как сказку малым детям [IV, 41]. Совершенно нелепо рождение детей на старости, (рассказы) о кознях братьев, о горе отца, о коварстве матери; во всем этом ближайшее участие принимает бог. Бог дарит своим сынам ослов, овец и верблюдов [IV, 43], отводит праведникам колодцы, (устраивает их) браки и связи с невестками и служанками [IV, 44]; (брак Лота) с дочерьми гнуснее преступлений Тиеста[45] [IV, 45]. (Как противны рассказы о враждующих братьях), о братьях-купцах, (сыновьях Якова), продающих своего брата, и обманутом отце [IV, 46]. (Далее следуют рассказы) о снах и об их толковании, (в результате коих узник) освобожден (и возведен в высокий сан). Когда продавшие его братья, голодая, были посланы (в Египет) со своими ослами для закупок, проданный принял их милостиво; неясно (изображено) узнавание (братьев Иосифом). Проданный в рабство (Иосиф) получает свободу и с помпой возвращается на могилу отца. Он приказал славному и божественному роду иудеев, рассеянному во множестве в Египте, поселиться где-то вне его и заниматься пастушеством в глухой местности. Исход из Египта был (в сущности) бегством [IV, 47]. (И в этом случае) наиболее совестливые из иудеев и христиан, стыдясь этого, пытаются кое-как толковать это аллегорически [IV, 48, 50]. Но этого нельзя принимать как аллегорию, это изложено в виде самой наивной сказки [IV, 50]. Во всяком случае, мнимые аллегории, написанные об этом, еще позорнее и нелепее, чем (сами) мифы, так как (эти толкования) при помощи диковинной и совершенно бессмысленной глупости пытаются согласовать нигде и никак не поддающееся согласованию [IV, 51]. Я познакомился с такого рода (толкованием) в «Споре Паписка и Ясона»[46], достойном не смеха, а скорее жалости и негодования.

Я, во всяком случае, не собираюсь опровергать это, ибо это, по-видимому, ясно для всякого, особенно если у кого хватит терпения и выдержки прослушать их писания. Я предпочитаю ознакомить (читателя) с природой, (показать), что бог не сотворил ничего смертного, но что творения все бессмертны, а смертны – создания тех (творений). Душа – творение бога, тело же имеет другую природу. В этом отношении нет разницы между летучей мышью, червями, лягушкой или человеком, ибо материя – одна и та же и тленная их часть – одинакова [IV, 52]. У всех вышеназванных существ – общая и единая природа, движущаяся вперед и назад в круговороте изменений [IV, 60]. Из всего, что исходит из материи, ничто не бывает бессмертно. Но об этом довольно. Если кто желает больше послушать и исследовать, тот узнает больше [IV, 61].