Правдивая ложь - [4]

Голубая ель стояла у окна, точно посередине, как и хотел Брэндон. Они вместе выбрали эту шестифутовую красавицу и, отдуваясь, приволокли домой, а потом целый вечер украшали ее. Мальчик точно знал, где должна висеть каждая игрушка.

Думая о сыне, Джулия перевела взгляд на подарки, сложенные под елкой. И здесь был порядок. Конечно, как любой десятилетний мальчишка, Брэндон с любопытством тряс и осматривал каждую коробку, пытаясь угадать, что спрятано внутри, но потом аккуратно ставил ее на место.

Через несколько часов сын начнет просить разрешения открыть один – только один – подарок сегодня, накануне Рождества. Это тоже традиция. Она будет отказываться. Он будет уговаривать.

И в этом году они наконец отпразднуют Рождество в собственном доме. Не в манхэттенской квартирке, а в собственном доме с большим двором, словно созданным для снеговиков, и с просторной кухней, где так приятно печь печенье. Многие годы Джулия отчаянно желала иметь собственный дом, прежде всего из-за сына. Она надеялась таким образом возместить ему то, что не смогла дать, – отца.

Джулия отвернулась от окна, прошлась по комнате. Маленькая изящная женщина в свободной фланелевой рубашке и мешковатых джинсах. Дома она всегда одевалась так, как удобно, чтобы отдохнуть от образа безупречной деловой женщины. Джулия Саммерс гордилась этим образом, созданным для издателей, телеаудитории и знаменитостей, у которых брала интервью. Она также гордилась умением узнавать то, что хотела узнать, не раскрывая своих секретов.

В официальной биографии Джулии Саммерс было написано, что она – единственный ребенок двух преуспевающих адвокатов – выросла в Филадельфии, окончила университет Брауна, который был в числе самых престижных в Америке, и теперь одна растит сына. Далее следовал список ее профессиональных достижений и наград. Но в подборке для печати ничего не говорилось о кошмаре, в котором она жила три года, предшествовавших разводу родителей. Ничего не упоминалось и о том, как она горевала, когда скончался отец, а еще через два года – мать.

Хотя Джулия не делала из этого секрета, мало кто знал, что ее удочерили в шестинедельном возрасте и что через восемнадцать лет она родила сына, в свидетельстве о рождении которого написано: «Отец неизвестен».

Джулия не считала недомолвки ложью. Просто она умела избегать ловушек, которые расставляла другим, и втайне наслаждалась тем, что может так успешно скрывать нервозность и робость.

Сейчас, беспокойно бродя по гостиной в ожидании возвращения сына с прогулки, Джулия обдумывала телефонный разговор со своим агентом. Предложение Евы Бенедикт обрушилось на нее как снег на голову.

Ева Бенедикт.

Имя крутилось в мозгу Джулии как магическое заклинание. Ева была не просто знаменитостью, она собственным трудом заработала право называться звездой. Ее талант и сила характера были так же хорошо известны и уважаемы, как ее прекрасное лицо, не сходившее с экранов почти пятьдесят лет. Два «Оскара», «Тони», четыре мужа – вот лишь малая часть ее трофеев. Ева Бенедикт знала Голливуд Хамфри Богарта и Кларка Гейбла. Она пережила тяжелые времена, когда система студийного производства фильмов сменилась эпохой продюсеров, но не канула в Лету, наоборот, ее имя засияло еще ярче.

Авторизованная биография Евы Бенедикт… Впервые за пятидесятилетнюю карьеру суперзвезда сама вступила в контакт с писателем и предложила сотрудничество. С условиями, напомнила себе Джулия, опускаясь на диван. И именно из-за этих условий она попросила своего агента потянуть время.

Джулия услышала, как хлопнула дверь, и улыбнулась. Нет, на самом деле только по одной причине она не спешит ухватиться за лестное предложение. И эта причина только что вернулась домой.

– Мам!

– Иду. – Джулия раздумывала о том, когда сообщить новости Брэндону: сейчас или после праздников. Она никогда не принимала важные решения, не посоветовавшись с сыном. Джулия вошла в кухню и улыбнулась. В шаге от порога стоял снежный ком с темными блестящими глазами. – Ты домой пришел или прикатился?

– Это было потрясающе! Я влетел прямо в сугроб! – Брэндон захлопал в ладоши, и льдинки с перчаток полетели во все стороны. – Обалдеть можно!

Внешне Брэндон был очень похож на мать: темный блондин, невысокий, что, как знала Джулия, очень его беспокоило. Худенькое личико, уже потерявшее детскую округлость. Упрямый, как у Джулии, подбородок. Вот только глаза, совсем непохожие на ее серые, а яркие темно-карие – пожалуй, единственное наследство его отца.

Хотя они впервые отмечали Рождество в новом доме, Брэндон точно знал, как все будет. Они поужинают в столовой, потом вместе вымоют посуду. Мама включит магнитофон, и они будут играть на полу перед камином. А потом положат подарки в рождественские чулки.

Конечно, настоящего Санта-Клауса нет, но это Брэндона ничуть не огорчало. Он уговорит маму и развернет один подарок. Тот, что завернут в серебряную бумагу и гремит. Наверняка конструктор.

А утром он разбудит маму еще до рассвета. Они спустятся вниз, зажгут огни на елке, включат музыку и откроют остальные подарки.

– У меня нет сил дожидаться утра, – заныл Брэндон, когда Джулия поставила перед ним кружку горячего шоколада. – Может, откроем подарки сегодня? Очень многие так делают. И тогда не придется рано вставать.