Правдивая история завоевания Новой Испании - [120]

Святой Папа решил: не только изъять из ведения Фонсеки решение спора между Веласкесом и Кортесом, но и самого Фонсеку освободить от должности в Королевском Совете по делам Индий, Кортеса же назначить губернатором Новой Испании с условием, что он возместит Диего Веласкесу все его расходы по снаряжению экспедиции Кортеса; Его Святейшество еще отправил в Новую Испанию буллы[431] со множеством индульгенций для госпиталей и христианских храмов и написал похвальное письмо Кортесу и всем нам — конкистадорам, его товарищам. Такая милостивая резолюция была утверждена императором, когда он вернулся в Испанию из Фландрии; даже более, — Диего Веласкес был отставлен от должности губернатора острова Кубы, так как он без разрешения Его Величества и против воли Королевской Аудьенсии — монахов иеронимитов, которая была на острове Санто Доминго, снарядил войско Панфило де Нарваэса против испанской же армии, а также за то, что был захвачен и содержался в тюрьме аудитор этой Королевской Аудьенсии — Лукас Васкес де Айльон, который отправился с этим войском.

Епископ Бургоса Фонсека сильно огорчился таким оборотом дел, ушел в частную жизнь, даже захворал. Но тут в Испанию прибыли Панфило де Нарваэс, Кристобаль де Тапия, пилот Карденас, которого я раньше упоминал в главе, где говорилось о первом дележе золота и как он был обижен[432], а также пилот Гонсало де Умбрия, которому по приказу Кортеса отрубили ногу, поскольку он пытался увести корабль вместе с Хуаном Серменьо и Педро де Эскудеро, которых по приказу Кортеса повесили; прибывшие выдвинули тяжкие обвинения против Кортеса. Разумеется, Фонсека был вне себя от радости и так ловко подстроил дело, что императору прожужжали все уши старыми и новыми кляузами; Его Величество разгневался и передал все на рассмотрение новой полномочной Комиссии.

Пять дней длились прения сторон. Наши поверенные так умело защищали Кортеса, что совершенно посрамили обвинителей, и Комиссия пришла к следующему решению. Все обстоятельства дела явно указывают, что Кортес и мы, люди первого призыва, являемся единственными истинными конкистадорами Новой Испании и добрыми слугами государя. Достойно удивления наше счастье, достойна всяческой похвалы наша храбрость, Диего Веласкесу в его домоганиях — отказать, а денежные претензии рассмотреть в обычном судебном порядке. Кортеса же утвердить губернатором Новой Испании, дав ему полномочия распределять поместья по справедливости. Насчет обвинения Кортеса в смерти Гарая и непризнания патента Кристобаля де Тапии — произвести доследование на месте; двух пилотов — Умбрию и Карденаса, вознаградить. Всех истинных конкистадоров наделить, по их же собственному выбору, энкомьендами с индейцами и всегда давать служебное преимущество. Это решение было одобрено и подписано императором в Вальядолиде 16 мая[433] 1523 года и скреплено подписью секретаря Его Величества — дона Франсиско де лос Кобоса, который позднее стал старшим командором Ордена де Леона; также Его Величество написал Кортесу и всем нам, его соратникам, благодаря за многие добрые и значительные труды, совершенные нами, и в это же время брат Его Величества король Венгрии дон Фернандо[434], со своей стороны, также написал Кортесу письмо в ответ на его послание с приложением из многих золотых ювелирных украшений, в котором благодарил Кортеса за великое служение прежде всего Богу и нашему общему сеньору императору.

Наши поверенные немедленно отправили сей документ с решением, а также письма Кортесу и нам, со всем остальным важным материалом в Мешико, причем отрядили для этого Родриго де Паса, двоюродного брата Кортеса — лиценциата Франсиско Нуньеса, и с ними идальго из Эстремадуры, также родственника Кортеса, Франсиско де Лас Касаса. Путь свой они свершили благополучно и прибыли на остров Куба. В Сантьяго де Куба, где находился губернатор Диего Веласкес, они остановились, и решение императора было обнародовано с большой помпой, при звуке труб. Одновременно Родриго де Пас потребовал от Веласкеса точного подсчета его издержек. Такого исхода Веласкес не ждал, он очень огорчился, заболел, а вскоре и умер, в бедности и раздражении. Не менее тяжко пришлось и епископу Фонсеке: высокомилостивое отношение короля к Кортесу убедило его, что Комиссия проведала про все его проделки — и про сговор с Веласкесом, и про утайку королевских ценностей, и про извращение всех наших поступков и дел. Угнетенное его состояние перешло в настоящую длительную хворость.

Когда Франсиско де Лас Касас и Родриго де Пас прибыли в Мешико, радости не было конца; банкеты и увеселения сменяли друг друга, и особые посланцы разосланы были с радостной вестью по всем поселениям, где жили испанцы. На всех, кто так или иначе связаны были с удачной миссией, посыпались подарки и почести. Диего де Ордас и Франсиско де Монтехо, удачные наши поверенные, не забыли в Испании и своих интересов: Его Величество назначил Монтехо губернатором и аделантадо[435] Юкатана и Косумеля, дав ему также прибавку «дон» к имени и сеньорию; Диего де Ордас утвержден был во всех своих владениях в Новой Испании с присовокуплением огромной новой энкомьенды, а кроме того, в герб его включен был