Правдивая история - [45]

К ним подошла Моника и, сняв фартук, села:

– У нас остается час, пока я поставлю готовиться последние овощи. Может быть, откроем подарки? Некоторые можем открыть сейчас, остальные – после ланча.

Джулиан, который, в отличие от Моники, не любил откладывать удовольствия, сказал:

– Прошу вас, можно сначала открыть мои?

Не дав им времени на возражения, он вытащил из-под елки свою кучу подарков, завернутых в подходящую бумагу, и вручил присутствующим.

– Боюсь, на самом деле я ничего не покупал, – объяснил Джулиан. – Просто порылся у себя дома.

Бенджи, первым снявший бумагу со своего свертка, с открытым ртом смотрел на подарок, лежащий у него на коленях.

– Альбом с «Sergeant Pepper». На виниле. Нельзя это отдавать, Джулиан. Он будет стоить состояние, – запротестовал Бенджи, продолжая сжимать в руках пластинку, с которой не в силах был расстаться.

– Я бы предпочел подарить это тому, кто должным образом оценит, дорогой мой мальчик, а я знаю, как сильно ты любишь Битлз. Они никогда не были по-настоящему моей фишкой. Этакие пай-мальчики. Sex Pistols. Вот это было мое. – Джулиан повернулся к Райли, с благоговением державшему подлинную футболку Роллинг Стоунз. – Что ж, ты уже давно мечтаешь наложить лапу на мои шмотки, юный Райли. Если хочешь, можешь это продать, но, полагаю, на тебе это будет здорово смотреться.

Джулиану не терпелось увидеть, как Моника откроет свой подарок. Он смотрел, как она осторожно и очень долго снимает скотч.

– Просто оторвите ленту, милое дитя! – посоветовал он.

У нее был озадаченный вид.

– Если оторвать, ее нельзя будет повторно использовать, – сказала она, как будто увещевая расшалившегося малыша.

Наконец Моника сняла бумагу и охнула. На такую реакцию он и рассчитывал. Все сгрудились вокруг, чтобы увидеть подарок, лежащий у нее на коленях.

– Джулиан, как красиво! Гораздо красивее, чем я на самом деле, – сказала Моника.

Он написал ее портрет маслом, частично по памяти, частично по наброскам, которые ему удалось тайком сделать во время уроков рисования. На этом небольшом полотне Моника опиралась подбородком на кисть руки, намотав на указательный палец прядь волос. Как на всех портретах Джулиана, мазки были смелые и широкие, почти абстрактные, и его картина столько же деталей передавала, сколько и опускала. Джулиан взглянул на Монику. Казалось, она сейчас заплачет. Он надеялся, что от радости.

– Не считая нашей недавней совместной работы в стиле Поллока, это первая вещь, написанная мной за пятнадцать лет. Боюсь, моя манера немного устарела.

Их разговор прервал стук в дверь. Бенджи, решив, что пришли Баз с бабушкой, отправился открыть дверь. Готовясь к встрече, Джулиан положил подарки для База и миссис Ву на стол рядом с собой. Он сидел спиной к двери и не видел лица База, пока тот не подошел к ним. Присутствующие примолкли.

– Что-то случилось, Баз? – спросила Моника. – Где Бетти?

У Джулиана появилось ужасное предчувствие того, что произойдет дальше. Он ощущал, как Баз сверлит его взглядом, но не решался взглянуть на парня. Вместо этого он посмотрел на свои массивные башмаки, прекрасно начищенные. В наше время мало кто хорошо чистит обувь.

– Бабушка не выходит из своей комнаты со вчерашнего вечера, – сдерживая гнев, произнес он.

– Почему? – спросил Бенджи. – Она заболела?

– Может быть, спросишь Джулиана? – отозвался Баз.

У Джулиана рот был набит блином, но он никак не мог проглотить его, поскольку гло́тка у него пересохла. Он поднял бокал с шампанским и сделал большой глоток.

– Мне очень жаль, прости меня, Баз. Я думал, она знает. Ведь в наши дни никого не волнует, в кого ты влюблен, верно? Совсем не как в шестидесятые, когда мой друг Энди Уорхолл был единственным открытым гомосексуалистом из тех, кого я знал. Между тем скрытых геев было полно.

Все молчали, сложив два и два и получив четыре.

– Бабушка никак не может уяснить себе эту современную тенденцию. Просто не осознает. Она без конца причитает: ее жизнь, мол, была прожита напрасно. Какой был смысл всю жизнь работать не покладая рук, налаживать бизнес, который унаследуют потомки, если никаких потомков не будет? Она вне себя от горя.

Баз опустился на стул, уронив голову на руки. Джулиан подумал, что лучше пусть Баз рассердится, а не горюет так сильно.

– А как твои родители, Баз? В порядке? – спросил Бенджи, касаясь его руки.

Баз отдернул руку, словно за ним наблюдала бабушка.

– Они отнеслись к этому удивительно спокойно. Думаю, они знали.

– Я не пытаюсь оправдать свою болтливость, дорогой мой, но разве не лучше, чтобы эти вещи открылись? Разве это не облегчение? Скрывая тайну, можно и заболеть. Уж я-то знаю, – заявил Джулиан.

– Это не ваша тайна, Джулиан! Я бы рассказал ей на свой лад, в свое время. Или никогда. Правдивость не всегда лучшая политика. Иногда мы нарочно храним секреты, чтобы оградить дорогих нам людей. Так ли это было бы ужасно, если бы бабуля легла в могилу, веря, что мы с моей китайской женой унаследуем ресторан и у нас будут дети?

– Но я… – начал Джулиан.

– Не хочу ничего больше слышать, Джулиан! – перебил его Баз. – И кстати, я ни на миг не поверил, что вы были другом Энди Уорхолла. Или Марианны Фейтфулл. Или чертовой принцессы Маргарет. Вы одна большая фальшивка, сидите здесь в этой нелепой клетчатой юбке. Почему бы вам не вернуться в свою дыру и не оставить меня в покое?