Правда об украинцах и Украине - [39]

Малороссы стояли также у истоков зарождения русского светского искусства, особенно музыки и живописи.

При Елизавете семилетним мальчиком, благодаря своему чудному голосу, был принят в Придворную певческую капеллу в Петербурге украинец Дми́трий Бортня́нский, ставший одним из первых основателей классической российской музыкальной традиции. Ему, как особо одарённому музыканту, назначают художественную стипендию — «пансион» для учёбы в Италии. После возвращения в Россию Бортнянский был назначен учителем и директором Придворной певческой капеллы. Звуками его произведений наполнялись храмы и аристократические салоны, его сочинения звучали и по случаю государственных праздников. До сих пор Бортнянский справедливо считается одним из самых славных украинских композиторов, гордостью и славой украинской культуры, которого знают не только на родине, но и во всем мире.

Менее удачно сложилась судьба другого украинца — композитора, сына казака, Максима Березо́вского. Он получил высшее образование в Киево-Могилянской академии. За исключительные вокальные данные был послан в Петербург, где стал солистом в Придворной певческой капелле князя Петра Фёдоровича. 9 лет жил в Италии, куда был направлен для совершенствования. Согласно легенде, в Италии был связан с княжной Таракановой. После ареста последней был возвращён в Россию и зачислен на скромную должность в Придворную капеллу. Постоянная нужда, невозможность найти применение своим творческим силам привели Березовского к душевному кризису. Оскорбленный, униженный, терпя бедность, нужду и всяческие неудачи, Березовский заболел горячкой и в возрасте 32 лет скончался. Есть версия, что композитор покончил с собой. Березовский — автор духовных концертов, являющихся выдающимися образцами мирового хорового искусства XVIII века. Особенно широко известен его концерт «Не отвержи мене во время старости».

Недолго блистал и Арте́мий Ве́дель — украинский композитор (автор многоголосной церковной музыки) и певец (тенор), умерший в 38 лет. Более всего прославился своими 29 пышными хоровыми концертами, которые исполняются и поныне.

Украинцы внесли и весомый вклад в становление светской русской живописи.

Сын священника Дмитрий Левицкий учился изобразительному искусству у отца и у живописца А. П. Антропова, затем переехал в Петербург. Учился, а позднее и преподавал в Академии Художеств. Показал себя первоклассным мастером парадного портрета. Вершиной творчества Левицкого — и всего русского портретного искусства XVIII века — стала серия портретов воспитанниц Смольного института благородных девиц. Серия «Смолянок» — шедевр мирового искусства. А на портрете Екатерины II она представлена величественной мудрой и просвещенной законодательницей. Художник также создал уникальную портретную галерею деятелей русской культуры.

Владимир Боровиковский, сын казака из Миргорода, писал образа для местных храмов. Расписал интерьер дома в Кременчуге, предназначавшийся для приёма. Екатерины II во время её поездок на юг. Она отметила работу художника и повелела ему переехать в Петербург, где он приобрёл славу выдающегося портретиста.

«Украинцы чрезвычайно индивидуалистичны, — пишет украинский журналист Александр Кривенко. — Американские негры, китайцы, русские — мальчики, если сравнивать их с эгоизмом украинцев. Каждый украинец убеждён, что является самодостаточной личностью, остальные на порядок ниже» («НГ», 26.01.2000). Это не мешает им держаться на чужбине, в том числе и в России, некими кланами. Украинцы — хорошие хозяева («АиФ», № 32, 1997). Точнее бы сказать: украинцы — народ хозяйственный, русские — народ политический.

Журналист Игорь Малашенко признаёт: «Даже такой близкий русским этнос, как украинцы, обладает совсем иной национальной психологией…. По своему этнопсихологическому складу украинцы более европейцы, чем русские, которым, в общем-то, чужд пафос собственного противопоставления другим этносам» («НГ», 21.11. 1991). Образованные украинцы в большинстве своём всегда были носителями прозападных воззрений. Они с момента вхождения Украины в состав России и до наших дней в большинстве своём сначала неосознанно, а затем и открыто стремились к отделению от империи и вхождении в ряды «цивилизованных стран», то есть государств Западной Европы. А Киев стал проводником западного влияния в России.

Гоголь к числу таких «цивилизованных малороссов» не принадлежал, Европу он повидал и уже предвидел её скорую духовную смерть (за исключением, может быть, любимой Италии, — см. его отрывок «Рим»). Он хотел единства Украины с Россией на украинской основе. В этом его отличие от своего современника Тараса Шевченко. Как отмечали критики, для Шевченко столица России Петербург — это этический полюс абсолютного зла, город-упырь, болотный Ад, противопоставляемый «городу на холмах» — Киеву-Иерусалиму. Гностически-манихейское отношение Шевченко к Российской империи как к носительнице метафизического зла в значительной степени будет определять ценностные ориентиры послешевченковского украинского национализма. Однако именно в отношении к Петербургу как к городу-мороку, городу-призраку Гоголь с Шевченко сходны абсолютно.