Правда о «Смерш» - [60]
В моем кабинете раздается звонок — звонит первый зам. начальника 3-го Главного управления, ставленник Гоглидзе и Берии:
— Слушай, в чем дело? Почему на улицах появились войска? Поскорее выясни и доложи.
Я по «кремлевке» тут же звоню М. Малинину. Тот спокойно мне отвечает:
— Леня! Во-первых, при всем уважении и доверии к тебе я ничего тебе не скажу. Во-вторых, советую тебе по этому вопросу больше ни к кому не обращаться. Понял меня?
— Так точно, все понял.
Уже впоследствии я понял, что своими ответами он хотел оградить меня от неприятностей. Ведь настойчивые звонки и расспросы в такой острый момент могли ко мне самому вызвать определенные подозрения.
Я позвонил первому заму начальника 3-го управления и доложил, что выяснить причины появления войск на улицах мне не удалось.
Тот в весьма грубой форме выразил свое крайнее неудовольствие. При этом его пассаже я также вышел из себя и заявил ему, что он — генерал, один из руководителей управления и вполне мог бы сам позвонить министру обороны. Генерал осекся, потом выругался и повесил трубку.
Вскоре он был уволен из органов как ставленник Гоглидзе.
Ко мне, как к начальнику отдела 3-го управления по академиям, а затем и по Генштабу, по наследству от В. Абакумова перешло большое количество оперативных дел на крупных военачальников, в том числе и на некоторых маршалов. В их числе были, например, материалы на Маршалов Советского Союза М.В. Захарова, Р.Я. Малиновского, A.M. Василевского, Главного маршала артиллерии Н.Н. Воронова и др. В материалах этих дел были, в основном, выписки из показаний арестованных офицеров и генералов, касающиеся названных лиц, записи разговоров, полученные техническими средствами, некоторые другие оперативные документы. В некоторых делах были фотографии, в других копии различных письменных распоряжений И. Сталина.
Возможно, эти дела велись по инициативе В. Абакумова, возможно, по приказу самого И. Сталина, который, не исключено, боялся предательства со стороны отдельных лиц из армейского руководства в тяжелейшей из войн.
Все эти дела мне вместе с оперсоставом было приказано пересмотреть и вынести обоснованное постановление либо об их уничтожении, либо с рекомендациями дальнейшей разработки. Как правило, постановления выносились об уничтожении этих дел, в них не было ничего серьезного. Постановления выносились за моей подписью, а утверждались вновь прибывшим начальником 3-го управления особых отделов генерал-лейтенантом Д. Леоновым.
Д. Леонов был поставлен на эту должность после ареста Гоглидзе. До этого он был членом Военного совета Ленинградского военного округа, а еще ранее заместителем начальника Генштаба по политчасти, и ему доводилось лично знать многих военных руководителей, постановления на дела которых мы выносили. Это, безусловно, сыграло положительную роль при рассмотрении названных документов.
Помню, с каким вниманием, детальнейшим образом он изучал тома оперативного дела на Г.К. Жукова. Замечу, что сколь-нибудь серьезных материалов на Г. Жукова собрано не было, попытки сфабриковать что-либо, бросить тень были, но бросалась в глаза их очевидная нелепость и надуманность. Дело на Г. Жукова было заведено уже после окончания войны, когда маршал победы попал в немилость к И. Сталину.
Д. Леонов был человеком большой порядочности и честности. Он работал на многих должностях в политорганах Вооруженных сил СССР, в том числе и на очень высоких. Хорошо разбирался в людях, верил в них. Оперативную работу он, конечно, не знал, но не чурался советоваться с подчиненными по самым разным вопросам и аспектам чекистской деятельности. Нередко по разным специальным вопросам он обращался и ко мне.
Будучи глубоко партийным и принципиальным человеком, он умело исправлял ошибки в работе управления, допущенные бывшим руководством, и мог твердо вести дело в заданном направлении. Он был очень строг и требователен не только к подчиненным, но и, прежде всего, к себе. Лично был очень скромен на службе и в быту. Среди оперсостава он пользовался заслуженным авторитетом и уважением.
Работа по рассмотрению дел на военачальников отнимала у меня много времени, отвлекала от живой работы, требовала множества справок, проверок, уточнений.
Но работа была очень важная, ответственная, требовавшая предельного внимания, точности и объективности.
Среди рассмотренных дел были настоящие трагедии и сложно закрученные драмы. Хватало и ярких комических моментов..
Однако пересказывать те дела не могу прежде всего по этическим соображениям. Кратко расскажу о рассмотрении одного дела и о дальнейшей судьбе его фигуранта.
Однажды среди дел я нашел тонкую синюю папку — дело генерала И. Рухле. Это был один из первых красных офицеров, старый член партии, герой Гражданской войны, награжденный орденом Красного Знамени, стоявший в почетном карауле у гроба Ленина.
