Правда о капиталистической демократии - [6]

Неудивительно, что в докладе далее говорится, что хотя «140 стран в мире сегодня являются демократическими режимами» - факт, который рассматривается как крупное достижение – «только лишь в 82 из них установлена полная демократия» 20 . Это крупное преувеличение (ни дать, ни взять 82 полных демократий!) смягчается тем, что авторы предупреждают читателя, что авторитарные и антидемократические практики всё ещё существуют в демократически избранных правительствах, и дают убедительный перечень таких государств. Тем не менее, это не сдерживает их от утверждения, что 18 латиноамериканских стран, включённых в доклад «выполняют базовые требования к демократическим режимам; среди них только три были демократическими режимами 25 лет назад» 21 .

Можно быть уверенным, что доклад не приминает упомянуть, что хотя «люди в Латинской Америке пользуются политическими правами, они стоят перед лицом высокого уровня бедности и самого высокого уровня неравенства во всём мире». Это противоречие подвигло авторов доклада на заключение, пусть и немного загадочное, что «между углублением демократии и экономикой есть несколько противоречий». Таким образом, хотя доклад приветствует главные достижения демократии в Латинской Америке, он не указывает на бедность и неравенство как их основные дефекты. Кроме того, этот доклад призывает к реализации политики, «которая расширяет демократию и в которой граждане являются полноценными участниками демократического процесса». Полное участие граждан подразумевает наличие свободного доступа к гражданским, социальным, экономическим и культурным правам и формирование из них неделимого и взаимосвязанного целого» 22 . К сожалению, авторы доклада останавливаются перед вопросом, почему этот полный перечень прав, предоставляемых на бумаге всеми капиталистическими государствами, на практике остаётся пустым звуком во всех неолиберальных обществах. И почему доступ к этим правам в любом случае всегда ограничивался в условиях капиталистических обществ? Почему это происходит: из-за случайного стечения обстоятельств или из-за системных классовых факторов?

В докладе нет ответов на эти вопросы, потому что природа противоречий между капитализмом и демократией не исследуется. На 284 страницах английской версии доклада слова «капитализм», «капиталистический» встречаются всего лишь 12 раз. Первое упоминание встречается только на 51 странице, причём, что удивительно, в цитате такого неприметного теоретика капитализма как Джордж Сорос; в действительности девять из двенадцати упоминаний встречаются в цитатах или в библиографических сносках доклада. Всего лишь три упоминания находится непосредственно в самом тексте. Конечно, это нежелание говорить о капитализме приводит к невосполнимым теоретическим потерям доклада. Как можно говорить о демократии в современном мире, если при этом нет желания даже упоминать слово капитализм? Как тогда понять признаваемые в докладе противоречия между «углублением демократии и экономикой»? Какие черты экономики необходимо винить за это? Её технологическую базу, её природные возможности, размер рынков, индустриальную структуру или что-нибудь ещё?

Проблема не в «экономике», а «капиталистической экономике» и её определяющей черте: извлечении и частном присвоении прибавочной стоимости и неминуемой социальной поляризации, которая из этого проистекает. Противоречия существуют не между двумя метафизическими сущностями «демократии» и «экономики», а между двумя конкретными историческими продуктами: демократическими ожиданиями масс и железными законами капиталистического накопления, и эти противоречия существуют и воспроизводятся, поскольку капиталистическое накопление не предоставляет пространства для воплощения демократических ожиданий в иной форме, чем девальвированные «либеральные демократии», преобладающие в мире. Тот, кто не хочет говорить о капитализме, должен воздержаться от разговоров о демократии.

Народные представления о демократии

Одним из важнейших компонентов доклада ПРООН является сравнительный обзор общественного мнения, проведённый Latinobarometro по выборке из 18, 643 граждан в 18 государствах региона. В целом, его результаты можно подытожить таким образом:

Положительное отношение граждан к демократии находится на относительно низком уровне.

Большая часть латиноамериканцев считают, что развитие важнее демократии и отказались бы от своей поддержки демократического правительства, если бы оно оказалось неспособным решить их экономические проблемы.

«Недемократы» в целом принадлежат к наименее образованным группам, чья социализация главным образом произошла во времена авторитаризма и, которые не рассчитывают на социальную мобильность и питают глубокое недоверие к демократическим институтам и политикам; кроме того,

Несмотря на то, что «демократы» присутствуют в разных социальных группах, граждане в странах с низким уровнем неравенства более склонны к поддержке демократии. Однако же, они, как правило, не участвуют в демократическом процессе через политические организации 23 .

Эти данные совсем неудивительны. Напротив, они говорят о высокой степени политической сознательности и рациональности большинства латиноамериканцев и об их точной оценке дефектов и невыполненных обещаний так называемых «демократических» правительств. Давайте продолжим анализ в выбранном направлении и посмотрим на более свежие данные, полученные Latinobarometro в его обзоре международного общественного мнения, проведенном в 2004 году 24 . Как и ожидалось, эмпирические результаты говорят о высоком уровне неудовлетворённости деятельностью демократических правительств в соответствующих странах: в то время как в 1997 году 41% опрошенных на региональном уровне выразили свою поддержку демократии, в 2001 году эта цифра сократилась до 25% и вновь поднялась лишь до 29% в 2004 году. Таким образом, за период с 1997 по 2004 годами можно наблюдать 12-процентное снижение уровня удовлетворённости демократией в Латинской Америке. Значение этих данных усиливается тем фактом, что уже начальный пункт сравнения не внушал оптимизма, поскольку даже в 1997 году почти 60% опрошенных не были удовлетворены демократией. Только в трёх странах замечалось отклонения от этой тенденции: Венесуэле, которая по иронии судьбы является любимой целью «демократических» крестовых походов Белого дома – в ней процент людей, выразивших свою удовлетворённость демократическим режимов увеличился на 7 пунктов; и в Бразилии и Чили, где поддержка выросла на 5 % и 3% соответственно. В Мексике и Никарагуа, правительства которых чётко ассоциировались с Соединёнными Штатами и являлись преданными последователями «вашингтонского консенсуса», произошло наибольшее снижение показателей поддержки демократии, снизившиеся приблизительно на 30%.