Правда истории. Гибель царской семьи - [53]

, но вот о Никулине и Кабанове есть что сказать. Первый из них уже давно был привлечен к тайной слежке за офицерами, участвовал в тайных расстрелах. Его заметил и рекомендовал в облчека Ш. И. Голощекин. Там он близко сошелся с Я. X. Юровским, который стал его называть сынком, взял в качестве своего помощника в дом Ипатьева. Никулин, 23-летний юноша из рабочих с симпатичным лицом нравился всем! Даже Александра Федоровна при встрече с Никулиным в дневнике 4 июля отметила: «Авдеев сменен и мы получили нового коменданта, который приходил уже однажды смотреть ногу бэби, с молодым помощником, который выглядит очень приятным по сравнению с другими, вульгарными и неприятными»¹⁶¹. Этот молодой человек, выглядевший «очень приятным», был убийцей, который совершенно хладнокровно, без раскаяния до конца жизни, расстреляет бывшую Царицу и всю Семью.

Кабанов же участвовал в тюремно-конвойных делах, причем связанных с представителями Дома Романовых. Он, в частности, выполнял ответственное задание по отправке 19 мая из Екатеринбурга в Алапаевск группы великих князей Романовых, хотя и прибыл в город незадолго до того — 20 апреля. Дело в том, что два его брата, оба носившие имя Михаил (он был средним), стали в Екатеринбурге видными чекистами-тюремщиками: старший — начальником, а младший — комиссаром тюрьмы.

Именно он, А. Г. Кабанов, вынудил князей дать подписку о согласии на отъезд из Екатеринбурга в Алапаевск и быть готовыми к нему утром следующего дня. Документ гласит:

«Нам объявлено и мы нижеподписавшиеся обязуемся быть готовыми к 9 1/2 часам утра для отправки на вокзал в сопровождении члена Уральской областной чрезвычайной комиссии 19 мая 1918 года.

Елизавета Федоровна, настоятельница Марфо-Мариинской обители милосердия Князь Иоанн Константинович Княгиня Елена Петровна Князь Константин Константинович Князь Игорь Константинович Князь Владимир Палей Сергей Михайлович Романов»¹⁶².

После возвращения из Алапаевска Кабанов выполнял работу, главным образом связанную с находившимися в тюрьме бывшими придворными Царской Семьи. В охрану ДОНа он был включен самим Юровским и заведомо на командную должность¹⁶³.

Относительно охраны стоит добавить, что работа в ней высоко оплачивалась. Рядовые внешней охраны имели жалованье 400, а начальники — 600 рублей (за вычетом «столования» — оплаты питания). Им также сохранили оплату по месту работы как членам фабзавкомов, деловых советов и т.д.¹⁶⁴. Оклады внутренней охраны в облчека неизвестны, но, конечно же, были не меньшими. Для сравнения укажу на размеры жалованья в Отряде особого назначения Е. С. Кобылинского в Тобольске — по 200 рублей на солдата, а в 1-м Уральском стрелковом и других полках на Оренбургском фронте летом 1918 г. — по 150 рублей в месяц на красноармейца или командира¹⁶⁵. Уже летом 1918 г. большевистская власть за особые услуги ей, вопреки официальным лозунгам, платила весьма щедро.

Основная масса охранников Ипатьевского дома была вооружена винтовками, некоторая, небольшая часть — револьверами. Кроме этого оружия, трех, затем четырех пулеметов, имелись гранаты, много гранат, в том числе внутри дома, в комендантской. В. Н. Нетребин отмечал: «В комнате т. Юровского... бросались в глаза многочисленность и разнообразие бомб»¹⁶⁶.

Так обстояло дело со штатами, состоянием, вооружением охраны Дома особого назначения. Остается сказать о караульных постах, количество и размещение которых несколько изменялось, в общем в сторону увеличения. Охранник Проскуряков дал о них такие сведения: «Караульные посты были следующие: 1) пост наружный у будки около ворот, 2) пост наружный у будки вблизи часовенки, 3) между заборами у окон дома, 4) в переднем дворе у дверей в дом, 5) в заднем дворе, 6) в саду; внутри дома было два поста: 7) у парадной двери в верхнем этаже около комендантской комнаты, 8) около уборной, где находился клозет и ванная комната; кроме того, было еще три пулеметных поста, 9) на чердаке дома у окна, 10) на террасе, выходившей в сад, и 11) в нижнем этаже дома в средней комнате»¹⁶⁷. Сведения о количестве и расположении постов, правда менее подробные, давали и другие охранники. Обобщая эти показания, Н. А. Соколов называет 13 постов: «1) в будке у наружного забора на Вознесенском проспекте... 2) в другой будке у того же забора на углу Вознесенского проспекта и Вознесенского переулка... 3) между наружным и внутренним заборами вблизи парадного крыльца, ведущего в нижний этаж дома, 4) в старой будке между стенами дома и внутренним забором, так что охранник всегда видел окна верхнего этажа и со стороны проспекта, и со стороны переулка, 5) в переднем дворе дома у калитки, 6) в саду, 7) на террасе дома, 8) в комнате нижнего этажа... у окна.

Внутренняя стража занимала два поста в верхнем этаже дома:

1) за передней дверью в помещении...

2) в помещении... вблизи уборной.

В первых числах июля число постов было увеличено. Были созданы посты: 1) на заднем дворе, 2) на чердаке и 3) где-то внутри дома...

Из всех перечисленных постов наружный на террасе дома, в комнате нижнего этажа... на чердаке и внутри верхнего этажа были пулеметными.