Правда и вымысел о советских евреях - [64]
Василий Аксенов, еврей по матери, сын «той самой» Евгении Гинзбург. Маму он жалел, писал прочувствованное предисловие к ее книге (интересно, что для русского отца ни одного теплого слова не нашел). Но именно этот человек написал совершенно потрясающий «Остров Крым» — который, собственно, и принес ему международную известность.[151]
Среди книг Аксенова есть и «Повесть об электричестве» — книга о Ленине, написанная в духе советской «ленинианы». В некоторых отношениях он — вполне советский человек. Но…
Как плоть от плоти констатирую — наших предков, белогвардейцев, «Временных Эвакуантов», Аксенов описал великолепно, и описал «изнутри». Чтобы ТАК их описать, надо родиться от этого народа, нужно чувствовать пласты его истории, пропустить их через свое сознание. А ведь описывал он, подчеркну, не СВОИХ генетических предков. Он — потомок русских и еврейских революционеров. А написал книгу, по которой он для нас, потомков интеллигенции XIX века и убежденных белогвардейцев, он — свой.
Точно такой же путь, судя по многим признакам, прошли и многие польские и чешские евреи-ашкенази. То-то пани Рита Прагер отмечает, что евреями однозначно чувствовало себя «старшее поколение, которое еще до войны знало традиционный образ жизни…».[152]
Евреи, живущие сейчас, после Второй мировой войны, в Польше — это евреи, выбравшие путь ассимиляции. О том, как думали большинство польских евреев, хорошо видно на примере судьбы Лидии Цёлкош, официально вышедшей из еврейской общины. Она — социал-демократка, ее принадлежность — политическая, а не национальная! По собственному определению, она — «последняя» из польских евреев.[153]
Ян Котт, вынужденный эмигрировать, в эмиграции называл себя вовсе не еврейским, а польским эмигрантом, и в глазах американцев тоже был польским общественным деятелем.[154]
Точно так же в Европе потомков русских евреев определяют вполне однозначно: как русских (а польских — как поляков соответственно). Марина Влади — потомок Самуила Полякова, для французов — потомок русских эмигрантов. Она с полуевреем В. Высоцким встречаются именно как русские люди.
В книге М. Влади вы найдете много весьма интересных данных для сравнения французов и русских… Но не найдете ничего для сравнения русских и евреев, и папа В. Высоцкого (этнический еврей) для Марины Влади тоже русский.[155]
Советский период нашей истории — это своего рода русско-еврейский период. Время, когда еврейская Россия играла роль сначала определяющую — года до 1937-го. Очень большую — по крайней мере до конца советской власти, до 1991 года.
В советском периоде нашей истории очень легко заметить типичные черты еврейской культуры, и совершенно необязательно — отрицательные. Об этом я пишу в другом месте.[156]
Но власти СССР сделали из евреев эдакую ходячую загадку. В годы моей молодости абсолютно все, связанное с историей евреев, составляло непроницаемую тайну. Все рассказанное об этих этносах преподносилось так, что понять все равно было невозможно. Например, в авторитетном справочнике на «этнографической карте Азии» показаны «евреи Израиля» и «евреи Биробиджана».[157] Это один и тот же народ, просто проживающий в разных местах? Или это разные народы? Что вообще общего у «евреев Израиля» и «евреев Биробиджана»? Наконец, каким образом попали евреи в Биробиджан и что они там вообще делают?
На все эти вопросы ни в учебные пособиях, ни в научной литературе не существовало совершенно никаких ответов. Вообще. Никаких.
Тем более непроницаемой тайной были покрыты все стороны участия евреев в революции и Гражданской войне 1917–1922 годов, в строительстве советского государства. Об этом уж тем более не было никаких сведений, по крайней мере официальных. А интересоваться этим неофициально очень и очень не рекомендовалось.
Вот хотя бы такая деталь: при подготовке плакатов к демонстрации на 1 мая и 7 ноября плакат, изображающий Юрия Андропова, всегда отражал, что называется, вполне определенные черты. Такова была политическая традиция, своего рода норма официальной иконописи. Но и тот, кто рисовал соответствующий портрет, и тот, кто организовывал колонну, очень часто не знали, что Андропов — еврей. Более того — не просто не знали, а, что называется, не в силах были допустить даже мысли! ЦК считалось сборищем антисемитов, а официальная политика Брежнева — политикой скрытого и все более явного антисемитизма. Даже из рядов профессуры и специалистов евреев старательно «вычищали», упорно брали ни на какие должности, связанные с разведкой или с ВПК… Сама мысль о том, что в верхних этажах советского общества могут находиться евреи, казалась вопиющим абсурдом.
Это сейчас: подошел к полке, открыл книгу, да и читаешь: «…рано лишился отца, о котором почти нет данных, кроме того, что он работал телеграфистом и умер по непроверенным сведениям, Владимир Либерман после революции сменил фамилию на „Андропов“. — После его смерти мать Юрия — учительница Евгения Карловна Файнштейн — вторично вышла замуж, но вскоре скончалась от туберкулеза».[158] Даже пусть себе данные об отце «не проверены», но уж по линии матери — таки да, он из тех самых людей. Как у Бабеля: «Русский, русский… Хучь в раббины его сдавай».
