Правь, Британия! - [86]

— А вы как же? — спросила Эмма. Она вдруг забеспокоилась о его безопасности. Сегодняшние неожиданные события в новом свете показали ей знакомого с детства, вечно такого резкого и даже раздражительного доктора.

— А, — ответил он, — я воспользуюсь методом фермеров и теперь не буду обслуживать никого, кроме бунтовщиков. От них не получат молока и молочных продуктов. От меня — таблеток и мазей. Я подумаю даже над тем, чтобы закрыть больницу и поднять на забастовку всех моих коллег в окрестностях. — Он подмигнул Мад и включил стартер. — Если мне позвонят из дома, передайте, что я два часа уговаривал вас принять успокаивающее лекарство для вашего усталого сердца, — крикнул доктор; машина развернулась и исчезла за поворотом.

— А ведь он это серьезно, — с уверенностью произнесла Мад, открывая калитку во двор.

— Что серьезно? — спросил Терри.

— Относительно забастовки. Если фермеры, врачи, медсестры, учителя, могильщики, мусорщики не будут работать, а на дверях повесят плакат «Янки, убирайтесь домой», то СШСК развалится.

— Все это очень хорошо, — говорила Эмма, идя к дому, — но в результате наступит полный хаос.

— Вовсе не обязательно.

Хлопнула калитка у смотровой площадки, и появился запыхавшийся Джо, промокший до нитки, мокрые волосы облепили ему все лицо.

— Пришлось лезть через скалы, — выдохнул он. — Повезло, что я не сломал ногу, как ты, Терри. У «Приюта моряка» суматоха что надо, и я не хотел бы попасться.

— Всем удалось скрыться? — спросила Мад.

— Похоже на то. Трембаты точно уехали, я это знаю. Кстати, с завтрашнего утра., можем брать от них сколько хотим молока, а мистер Трембат зарежет свинью, и мы можем получить свою долю, взамен я принесу им дров. — Он остановился у крыльца, улыб

нулся Мад, затем повернулся к Эмме: — Видишь, жизнь общиной вполне реальна. Соседи помогают нам, мы помогаем соседям. Деньги нам не нужны, можем обойтись и без них. Если каждый во всей стране будет делать так же, то и не понадобится внешняя торговля. Мы не сделаемся богачами, но будем счастливы, будем свободны…

Он прервался, так как небо над ними внезапно осветилось и в тот момент, когда они невольно подняли головы, раздался грохот взрыва, будто звезды столкнулись. Задребезжали стекла в окнах столовой и на крыльце, и, испуганные, они все четверо сгрудились на ступеньках, закрыв, защищаясь, лица руками. Эхо стихло, земля постепенно перестала качаться под ногами. Первым пошевелился Терри. Ничего не сказав, он указал на небо над морем. Оно было ярко-желтым, как днем. Терри схватил костыли и поскакал к калитке, распахнул ее настежь. Сквозь изогнутые ветви каменного дуба просвечивали темные воды бухты, окрашенные красными полосами, а там, где гордо стоял на якоре военный корабль, виднелось сквозь завесу дыма озеро бушующего пламени.

19

Этой ночью никому не удалось заснуть. Разбуженные взрывом малыши, плача, прибежали к Дотти. Средние мальчишки, готовившиеся улечься спать, тоже прибежали к ней, но без слез, с побледневшими лицами, серьезные. Сэм прижимал к себе белку. Когда Мад, Эмма, Джо и Терри открывали входную дверь, бедная Фолли, дрожа, пыталась пролезть под кушетку в холле. Все собрались на кухне. К счастью, стекла в окнах не разбились. Дотти, как это ни удивительно, оправившаяся от потрясения первой, в халате стояла у плиты, приготавливая какао. «Нам всем должно помочь что-нибудь горяченькое», — сказала она, а Бен, уткнувшись лицом в плечо Мад и засунув в рот большой палец, поднял глаза и стал наблюдать, как Дотти помешивает пенящуюся жидкость. Перестал дрожать Колин, сидевший у Эммы на коленях. Нервно затягиваясь сигаретой, Терри раскачивался взад-вперед, сидя верхом на стуле. Сэм, присев рядом с белкой, гладил ее дрожащие ушки. Единственный отсутствовавший домочадец — Джо — вернулся еще до того, как его исчезновение успели заметить.

— Я сделал обход, — коротко объяснил он. — В столовой вылетели все стекла, в библиотеке треснуло только одно. Два стекла выбито в спальне Мадам, ни одного в комнате для гостей, у Эммы тоже все в порядке. Вряд ли что-нибудь разбилось в подвале, но я сейчас сбегаю посмотрю.

Он опять исчез. Энди, молча стоявший в глубокой задумчивости, вернулся к действительности.

— Я пойду с тобой, — сказал он. — Мне не хочется какао.

Остальные молчали. Засвистел чайник, вскипело молоко, и скоро уже все сидели, потягивая из бело-голубых кружек этот подобающий случаю напиток. Простой, обыденный и в то же время особенный. «Если бы мы могли задержаться так навсегда, — подумала Эмма, — не продолжать…»

— Знаете что? — сказал вдруг Колин, не обращаясь ни к кому конкретно. — Когда я проснулся, услышав этот взрыв, то я подумал, что настал Судный день и Иисус спускается с небес, чтобы отделить овец от козлищ.

Сэм оторвал взгляд от белки.

— Вот странно. Я тоже подумал, что настал Судный день, но, по-моему, Иисус не стал бы отделять овец от козлищ — это было бы неправильно. По-моему, он скорее заставил бы львов лечь рядом с овцами. Будь я Иисус, я бы так и сделал.

— Не знаю насчет Судного дня, — сказала Дотти, — но вот мальчишки, бегающие босиком, порежутся битым стеклом, и это — наверняка. Чем быстрее они окажутся в своих постельках, тем лучше для них.