Прародина русской души - [38]

Только с XVII века это слово начинает употребляться в современном значении. В указе царя Алексея Михайловича 1649 года говорится: «Многие человецы неразумьем веруют в сон, и в встречи, и в полаз, и в птичий грай, и загадки загадывают, и сказки сказывают небылые». Что же произошло? Почему к сказке стали относиться как к нагромождению небывальщины?

Мы не будем оригинальными, когда напомним, что именно в это время в стране началось наступление на русскую старину. Пётр I своими указами уже доканчивал то, что начал осуществлять его батюшка. Увлечение западными идеями потребовало от образованного слоя отказа в том числе и от сокровищ народной культуры. Раскол произошёл не только в церкви, но и во всём русском обществе. И царь, и его окружение поддержали христианский взгляд на сказку как на фантазии диких и неотёсанных варваров.

Теперь ясно, что это глубоко ошибочный взгляд. Осколки мифов, из которых выросли основные сказочные сюжеты, принадлежат к числу древнейших мифов человечества. Они открывают в том числе и древнейшие верования наших предков. В этом смысле сказки – один из источников для исследования языческих представлений.

В сказках присутствует целый ряд персонажей, которые являются нашими древними богами. Это Баба-Яга, Кощей Бессмертный, Чудо-Юдо, Иван и Марья Моревна. Неожиданно, не правда ли? Но это реальность, про которую подавляющее большинство русских людей, к сожалению, ничего не знает. Мифологи основательно поработали над изучением сказочных героев. Баба-Яга – хозяйка леса, прародительница природы. Известны сказки, где она наделена гипертрофированными женскими признаками, наподобие палеолитических «венер». А это верный признак эпохи матриархата. Образ Бабы-Яги двойственен. Наряду с хорошо известной нам злой колдуньей существовал в сказках и образ благожелательной Бабы-Яги, помогающей герою. Другими словами, в какой-то момент Великую богиню, создательницу мира, наделили демоническими чертами. То же самое относится к Кощею и Чудо-Юду. Наличие у них враждебности по отношению к человеку – верный признак древности персонажа. Всех этих богов следует отнести к эпохе палеолита.

Кощей в ряде сказочных сюжетов замещает Змея, культ которого связан с мужской оплодотворяющей силой. Сказочная игла, выступающая оберегом Кощея, – очевидно, метафора фаллоса. Так что и он изначально мыслился как божество плодородия. Между двумя этими древнерусскими «эротами» и Бабой-Ягой нет никаких родственных отношений. И ясно почему: время возникновения их образов – эпоха группового брака. В такой ситуации уместно существование одной богини-прародительницы и множества (более одного) богов плодородия. Палеолит – время торжества анимистических представлений. Волк из сказки «Об Иване-царевиче, Жар-птице и Сером волке» – это и тотем племени, в котором родился его образ, и божество, которому оно поклонялось. То же самое можно сказать и о Медведе волшебных сказок. Все боги, родившиеся в палеолите, имеют зооморфные черты. У Бабы-Яги костяная (птичья) нога, а Чудо-Юдо, как и Кощей, способен оборачиваться Змеем. Иван и Марья, однако, предстают уже в человеческих образах. Это новая генерация богов. Не случайно они противостоят более древним богам – Бабе-Яге, Кощею и Чудо-Юду.

Иван – центральный персонаж русских народных сказок. С появлением образа Ивана сказочный эпос обрёл и исторические привязки, и национальный колорит. Без Ивана наши сказки обеднеют донельзя. Иван – символ русского народа, его поэтическое «я». Восприятие его как национального героя, собственно, и есть восхождение к русским богам, осознанию места и роли русских в мире. Вот ещё почему так важна датировка «слоя» волшебных сказок об Иване. К этому вопросу мы подойдём с несколько неожиданной стороны.

В сказке всё утраивается. У родителей три сына, у царя три дочери, царевна задаёт три задачи, трижды происходит бой богатыря со змеем, у трёх змеев по 3, 6, 12 голов и т. д. Утроение имеется и в других жанрах (в частности, в былине), но там оно встречается редко и главным образом в архаических сюжетах (как в былине о Святогоре). Исконно утроение для самого древнего из всех жанров, а именно для сказки. Как его объяснить?

В самом деле, зачем нужны троекратные повторения? Для нашего сознания это чуждый и непонятный приём повествования. Правда, в сказочном утроении не все звенья равноправны. В. Я. Пропп в книге «Русская сказка» пишет: «В сказках из трёх величин только одна подлинно действующая. Утроение складывается по схеме 2+1: три звена утроения не равноправны. Решающим является одно – последнее. Так, из трёх братьев только один – герой повествования. Два других брата служат как бы контрастным фоном для него. Из трёх задач царевны третья – самая трудная, из трёх боёв со змеем самый трудный и решающий – третий. Во всех этих случаях мы имеем схему 2+1 (головы змея – 3, 6, 9 = 3×1, 3×2, 3×3 или 3, 6, 12 = 3×1, 3×2, 3×2×2), изредка встречается схема 3+1. Нет схемы 1+1+4. Другими словами, повторение имеет характер нарастания. Это нарастание – позднейшее привнесение, когда троица превращается в единство. Действующим, по существу, является только одно звено – последнее».