Практикум по истории СССР периода империализма. Выпуск 2. Россия в период июнь 1907-февраль 1917 - [55]

Мы знали о восстании в других районах Средней Азии, но связи у нас с ними не было. После отступлений из Тургая мы составили план дальнейшего ведения борьбы и план обучения — каким должен быть начальник и его подразделение. Для того чтобы содержать армию, нам нужны были продовольствие, одежда, фураж. Мы создавали своего рода интендантство, которое, действуя планомерно, собирало у населения продукты и фураж.

Аул в десять кибиток давал на каждого бойца на месяц пуд муки и барана, не считая крупы, риса. Кроме того, аул давал обмундирование: сапоги, чапаны, теплые шубы, башлыки. Лошади и седла давали исключительно баи. Они знали, что мы так или иначе отберем у них лошадей.

Главной задачей было вооружение армии. Надо было самим изготовлять оружие. Мы пригласили мастеров, умеющих делать оружие, копья, шашки. Организовали мастерскую, которая кочевала с нами, и кузницу. Из охотничьих ружей изготовляли берданки, делали порох, ковали ножи, топоры, пики, лили пули, делали седла и сбруи.

Впоследствии у нас было около ста трехлинейных винтовок и несколько пулеметов, отобранных у карателей. Но, к сожалению, мы не могли пользоваться ими, так как никто, стрелять из пулеметов не умел.

У нас были агитаторы, которые разъясняли народу происходящие события. Было и письменное воззвание на казахском языке.

Число восставших увеличивалось с каждым днем, к нам приходили люди не только нашей области, но и из других соседних областей. Впоследствии число восставших достигло 20 тысяч.

Отступая от Тургая, мы стремились знать о поведении карательней экспедиции. У нас были свои разведчики, которые доносили о численности и вооружении карательного отряда. Но постепенно мы все дальше и дальше уходили в степи. Для расправы с восставшими из Тургая неоднократно направлялись карательные отряды. Атаковать их мы не могли, потому что у нас не было оружия. Так продолжалось до января 1917 года.

Но повстанцев не оставляли в покое. Из Оренбурга был прислан карательный отряд во главе с генералом Лаврентьевым. Отряд расправлялся как с восставшими, так и с населением.

Первый бой карателей произошел с аргинской частью. Она была наголову разбита. Аргинский хан сдался. Его и приближенных арестовали и повезли в Тургай. Аргинский хан вернул уездному начальнику деньги, забранные им на почте, на Тургайском тракте.

Отступая, мы следили за каждым шагом карателей и принимали самые необходимые меры для доставки фуража и одежды для повстанцев. Неоднократные попытки разбить нас не привели ни к чему. Потом мы отступили до Догаля.

Отряды карателей увеличились. По требованию начальника гарнизона города Тургая через Актюбинск, Челябинск, Иргиз прибыло пополнение со стороны Оренбурга. В Тургае карательная экспедиция с прибывшим пополнением насчитывала около 10 тысяч человек: драгуны, казаки, артиллеристы, гусары. Они были вооружены пулеметами, имели также пушки. По пути следования артиллерия расстреливала мирное население, каратели насиловали беззащитных женщин, грабили имущество.

В декабре царские войска начали наступление. Проводниками их были влиятельные аксакалы Сюин Атабаев, Зейнулла Кулжанов и другие. Первое сражение с отдельными повстанческими отрядами произошло в районе Кенжетая. Главные силы восставших находились в 150 километрах от Тургая, в местечке Батпакаре Кара-тургайской волости. Чтобы отвлечь внимание, мы направились в тыл врага по 150, 300 и до 500 человек. Повстанцы изматывали карателей, потому что последние не знали, где у нас находятся главные силы.

Второе сражение произошло на месте нахождения главных сил восставших и продолжалось 8 часов. Мы понесли небольшие потери, но все вынуждены были отступить в глубь степей. Карательная экспедиция считала дальнейшее преследование нас невозможным и возвратилась в Тургай, где находилась до Февральской буржуазно-демократической революции.

После этого сражения мы убедились, что хотя по численности мы превосходили противника, но с таким вооружением победить не можем. Если будет революция, мы будем спасены; если революции не будет, они разгромят нас.

По решению Военного Совета я вместе с несколькими сарбазами выехал в Среднюю Азию для выяснения сложившейся там обстановки. По дороге я узнал о совершившейся в России Февральской революции…

Джангильдин Алиби. Документы и материалы. Алма-Ата, 1961, с. 26-29.

№ 23. Из воспоминаний П. Н. Милюкова [59]

Настроение Николая Второго характеризуется тем, что еще 23 августа [1915 г.] он принял на себя командование всеми сухопутными и морскими силами. Все попытки (в том числе письмо, подписанное восемью министрами) отговорить царя указанием на опасность и риск занятия этой должности не помогли. Распутин убедил императрицу и императора, что принятие командования в момент, «когда враг углубился в пределы империи», есть религиозный долг самодержца. Мистический взгляд на свое призвание, поддерживаемый сплотившимся придворным кружком, окончательно парализовал все другие влияния. Отныне все попытки извне указать царю на возрастающую опасность народного недовольства наталкивались на пассивное сопротивление человека, подчинившегося чужой воле и потерявшего способность и желание прислушиваться к новым доводам. Ходили слухи, что это состояние умственной и моральной апатии поддерживается в царе усиленным употреблением алкоголя. Отъезд царя на жительство в ставку выдвинул оставшуюся в Петрограде императрицу — посредницу и средоточие всех «безответственных» влияний. Министры, желавшие укрепить свое положение, начали ездить к императрице с докладами. Шайка крупных и мелких мошенников и аферистов окружила царицу и пользовалась своим влиянием, чтобы за денежную мзду обходить закон и доставлять частные изъятия и льготы: назначение на должности, освобождение от суда, от воинской повинности и т. д. Слухи об этих сделках распространилась в обществе и совершенно уронили уважение ко двору. Постоянно слышалось историческое сравнение с «ожерельем королевы Марии-Антуанетты»