Практическая романтика - [42]

А потом, когда сзади послышались шаги и голоса, додумался и резко развернулся.

— Вот у профессионала сейчас и спросим! Герман!

Вера тихо простонала, а небольшая комнатка впустила в себя еще посетителей — с Германом пришел и Юра. За ними нарисовался Мишель, тоже сразу втекая внутрь. Я лишь порадовалась, что даже живя одна, не имею привычки развешивать лифчики на стульях.

Юра улыбнулся мне и упал рядом на кровать, наклонился, чтобы спросить на ухо:

— Мы теперь у тебя в комнате собираемся? Ничего себе прогресс.

Я не ответила, мне было интересно, что будет дальше. Кеша просто передал плохие карты другому игроку, чтобы не отвечать самому:

— Герман! У нас тут философский спор назрел! — и дословно повторил вопрос Верочки.

Все еще можно было перевернуть в шутку, но Вера непредусмотрительно начала краснеть. У Германа миллион недостатков, но тугодумие в их число не входит. Ему хватило секунды и двух взглядов — на Верочку и на меня, словно он точно угадал, кто вообще эту тему для философского спора подкинул. Сдержал улыбку, нацепил на лицо серьезность и заявил:

— Так по-всякому бывает. Юрка вон долго не ждал, Ангелина на весь коридор то ли восхищалась, то ли возмущалась. Но не все такие шустрые.

И замолчал. Как и все, явно ожидавшие от него большей конкретики. Герман почесал пальцем макушку, улавливая общее давление, и понял, что сейчас кто-нибудь не выдержит и спросит голосом Мишеля «А ты?», потому и не стал тянуть:

— Но вот у меня ситуация другая. У меня фобия!

— Чего?! — протянул Мишель. — То есть когда мы на прошлой неделе в клуб на ночь гоняли…

— Того! — Герман осек и к нему даже не повернулся. — И не смейтесь! Меня как-то насильно одна дама поцеловала, кое-как отбился. И с тех пор я прямо боюсь — как вижу чьи-то губы в десяти сантиметрах, тошнота накатывает, трясучка. Мне надо настроиться, так сказать, привыкнуть к человеку. К психологу идти не хочу, потому что сам до конца не верю, что такая фигня случилась именно со мной! Ведь такая фигня случается всегда с другими!

Мишель рассмеялся первым, да и остальные присутствующие поняли, что просто отшутился. Юра вообще отмахнулся — дескать, чего вы еще от этого балабола ждали? Только я напряглась, ощущая закипавшую ярость:

— Ну все, пофилософствовали и будет! Не смею больше задерживать!

— С чего вдруг? — сказал Герман и нагло уселся на единственный стул.

Мишель тоже сразу пристроился на край кровати. Пододвинулся, давая место Кеше, а затем и Верочке. И начали как ни в чем не бывало обсуждать прошедший день, как всегда это делали. В принципе, ничего особенного, за исключением того, что раньше они никогда не вламывались именно ко мне. Через пятнадцать минут подошли и близняшки с Кристиной, тоже прикинувшись, что ничего странного не происходит.

На ужин сразу всей толпой и пошли. Герман зачем-то в свою комнату решил зайти, потому я махнула рукой Юре, чтобы не ждал, и тоже подотстала.

Когда Герман меня догнал, сказала без обиняков:

— Знаю, что ты просто пытаешься меня достать. И ты злее, чем все твои подхалимы, потому что не стесняешься бить по самому больному.

— Ты глаза мне сейчас на меня открыла, — ответил он тихо, чтобы плетущийся впереди Кеша не расслышал. — Зато хоть признала вслух, что место больное. Зови меня доктором.

Я шутку проигнорировала:

— Ну ладно я, это хотя бы объяснимо. Но зачем ты над Верой издеваешься?

Он даже отпираться не стал:

— Потому что она очень смешно меня обожает. Это приятно. Вот бы и тебе когда-нибудь это узнать.

— Ты за меня не волнуйся. Желаю тебе когда-нибудь оказаться на ее месте!

Он деланно округлил глаза и завопил:

— Ведьма! Ты меня прокляла? Что же теперь будет? — и, смеясь, зашагал вперед.

Сволочь. Он просто хладнокровная сволочь. Сообразительный, шустрый, легко перестраивающийся, умеющий быть хорошим другом для избранных, но какая же он сволочь. Уверена, что когда это лето закончится, я не буду жалеть — хотя бы потому, что опять буду видеть его в институте издали и не чаще раза в месяц.

Глава 17 Потанцуем

Мы снова ездили с Юрой в кино. Но фильм и близко не оказался таким интересным, как его рассказ о том, как он еще в восьмом классе выиграл общегородской конкурс статей на социальные темы и тогда впервые заявил родителям, что хотел бы стать журналистом. И как после этого его «поздравляли» родители, которые даже в школу явились и устроили там скандал, почему это их Юра участвовал в этом конкурсе, а не в олимпиаде по математике. За лицом симпатичного парня я все больше видела очень сильного человека, который научился относиться ко всему на свете со спокойствием тибетского монаха. Сам Юра эту заслугу за собой не признавал, что делало его еще лучше в моих глазах.

Настроение уже поднялось. Это вначале мы немного расстроились, когда Кристина за ужином очень настаивала, чтобы в кино ехать всей компанией. Юра отказал ей спокойно и холодно, что, наверное, звучит обиднее, чем маты от Германа.

И когда уже во время приятной прогулки мы перебрали все темы, я вдруг вспомнила об этом. Напрямик, конечно, не высказывалась:

— Помнишь, ты говорил, что Кристина своими ухажерами привлекает чье-то внимание? А ты не думал, что речь идет не о родителях? Или не только о родителях?