Практическая работа для похищенной - [7]

А я решила: если сейчас сюда зайдет еще кто‑нибудь, значит я просто свихнулась и бояться уже нечего, можно соглашаться на все предложения и просить успокоительный отварчик.

— А вот и карета прибыла, — обрадовался лорд, как‑то резко оказавшийся рядом. Выхватил из моих ослабевших рук сумки, взвесил их, скептически осмотрел и почему‑то поинтересовался, — это все?

Дождавшись кивка, хмыкнул, но развивать тему не стал. Ухватив под локоть, свободной рукой, уже меня, потащил вон из магазина, на ходу бросив что‑то вежливое и ничего не значащее наставнице. Я не слушала, я гадала, дадут ли мне написать завещание, или убьют прямо сейчас. В карете. И меня даже совсем не интересовало, как лорд оказался в нашем магазине раньше своего транспорта. Не следом же за мной бежал, честное слово.

В карету меня закинули вместе с вещами, после чего Шаардан забрался уже сам и поинтересовался, устроившись напротив меня:

— И что это было?

— Побег, — призналась честно, не видя смысла врать. Лорд молчал, продолжая меня разглядывать, а я решила прояснить некоторые интересующие вопросы, раз убивать меня пока не спешат, — а как вы так быстро узнали, что я сбежала?

— Некоторые беглянки совершенно не умеют заметать за собой следы, — охотно ответили мне.

А я с запозданием поняла, что с концом порванной простыни надо было все же что‑то сделать. Глядишь, о моем исчезновении узнали бы позже.

— А что вы сказали наставнице? — карета мягко покачивалась, расслабляя, навевая сон, который я упрямо отгоняла.

— Что у меня серьезно заболел человек и ему очень нужна помощь специалиста, — пожал плечами он, — твоя наставница была настолько добра, что предложила посмотреть его самостоятельно.

Ага, ага. Она вежливо предложила посмотреть, он вежливо отказался, а страдать от этой их вежливости буду только я.

— А человек действительно заболел?

— Нет.

— И как долго ваш «человек» будет болеть? — без особой надежды на лучшее спросила я. Просто потому что ехать в тишине, под этим взглядом было невыносимо.

— Пока я не решу, что ему пришло время выздоравливать, — ответ меня закономерно не порадовал. Тяжело вздохнув, я тихо пробормотала под нос, подбадривая себя таким маленьким, едва слышным хамством:

— Или пока он не преставится.

— Ты к себе несправедлива, — меня все же услышали, насмешливо заметив, — не думаю, что ты настолько плоха.

Подавив возмущенье, я с тоской глянула в окошко. Серые улицы постепенно светлели, возвращая себе краски, вместе с первыми лучами еще теплого солнца. И меня совсем не радовало пробуждение природы, солнечные зайчики на стенах домов, переливчатые трели птиц. Я была в печали. Мой гениальный, так удачно начавшийся побег, столь бездарно провалился. Почему я такая неудачница? Риторический вопрос, конечно. Ведь ответа на него нет.

— Могу я узнать, почему ты так противишься моему предложению? — вопрос застал меня врасплох. Что на него ответить я не знала. Потому что для меня слово «любовница» похоже на какую‑то экзотическую болезнь? Или потому что даже мысль о близости с совершенно незнакомым человеком кажется отвратительной сама по себе? При таких ответах лучше промолчать. Это только на экзамене стоит говорить все, что в голову придет, просто для того, чтобы говорить. Тут все намного сложнее. Тут неправильный ответ может грозить нехилыми проблемами. Хотя, о чем я думаю? У меня и так уже есть одна большая, благородная проблема с однозначными намерениями.

— Иза? — позвал Шаардан, так и не дождавшись ответа. Скрипнув зубами, я подавила раздражение, проглотив это, уже набившее оскомину, «Иза». Почему все забывают, что меня зовут Изадора? Куда девается вторая часть имени? Лорда такие вопросы интересовали мало, куда больше его волновало задетое самолюбие, — думаю, ты просто не осознаешь какие плюсы ты получишь в случае согласия.

Я удивилась. Нет, я была шокирована. Кажется, меня пытались уговаривать. Эта мысль приятно грела душу. Впрочем, недолго. Потому что вредный, внутренний голос имел наглость нашептать, что меня не уговаривают, скорее, пытаются купить.

— Может вам просто подобрать кандидатку поумнее на эту…должность? — спросила просто так, без особой надежды. Потому что меня можно считать упрямее самого породистого осла. И, если уж на то пошло, то переупрямить нашу светлость у меня есть шанс. Если он и дальше будет вести себя подобным образом. Не прибегая к угрозам и шантажу, — которая все осознает?

— Я подумаю, — хмуро пообещали мне. А я воспряла духом, бросила взгляд на подозрительно смирного лорда, но так толком ничего не поняла. Поэтому просто устроилась в уголке и незаметно задремала.

Как выяснилось, я не просто задремала, я самым пошлым образом вырубилась, даже не почувствовав как карета остановилась, а меня из нее вынес лорд. Романтичность ситуации подпортило недовольное бормотание, которым Шаардан сопровождал весь процесс переноски тела кандидатки на место своей любовницы.

Слуги, имевшие возможность это видеть, удивленно провожали взглядом своего господина, те же, кому посчастливилось еще и услышать, что он там говорил, вслед нам смотрели с сочувствием. И вот, очень хорошо, что я ничего этого не знала, потому что тоже себе посочувствовала бы. Как оказалось, лорд был не менее упертым созданием, чем я, что осложнялось, ко всему прочему, богатой фантазией.