Праксис - [2]
— Благодарю вас, милорд, — ответил Мартинес, пытаясь не выдать голосом охватившего его смятения.
Семейство Мартинеса принадлежало к пэрам, группе избранных кланов, которую великие господа, шаа, вознесли над всеми прочими созданиями. Но хотя все пэры были равны с точки зрения шаа, сами пэры не разделяли их олимпийского похода к вещам. Быть просто пэром было еще недостаточно. Надо было еще стать истинным пэром. А Мартинес определенно к ним не принадлежал. Всесильный для своих сородичей, обитающих на далекой планете Ларедо, его клан был провинциальной шишкой на ровном месте для высокопоставленных пэров, чьи дворцы украшали верхний город на Заншаа. Эта разница в статусе, очевидная для любого из пэров, не имела законной силы, но менее значительной от этого не становилась. По праву рождения Мартинесу полагалось место в военной академии пэров, окончив которую он получил звание офицера, но этим все и заканчивалось.
За шесть лет службы он поднялся до лейтенанта. Его отец добрался до этой высоты после дюжины лет тяжелого труда, после чего Марк Мартинес подал в отставку и в разочаровании вернулся на Ларедо, где занялся бизнесом.
Чего не хватало Мартинесу, так это могущественного патрона, который мог бы продвинуть его по служебной лестнице. Он полагал, что нашел такого патрона в лице командующего флотом Эндерби, на которого, казалось, произвели такое впечатление его способности, что он готов был не обращать внимания на его скромное происхождение и проклятый провинциальный акцент, от которого Гарет, как ни старался, так и не смог избавиться.
Что можно сделать, когда твой командир заявляет о намерении совершить самоубийство, гадал Мартинес. Попытаться разубедить его?
— Тарафа хороший офицер, — продолжал Эндерби. — Он позаботится о тебе.
Тарафа сам только лейтенант-капитан, подумал Гарет. Даже если Тарафа решит, что Мартинес является самым блестящим офицером из всех, которых он встретил за свою жизнь (а особой надежды на это не было), он не сможет присвоить ему более высокое звание. Он сможет только рекомендовать Мартинеса своему начальству, а у этого начальства и без того полно желающих получить повышение в чине.
Похоже, я влип, решил Мартинес. Разве что удастся отговорить командующего флотом от сомнительной идеи взойти на погребальный костер шаа.
— Милорд, — начал он, но тут их прервал другой офицер, старший командующий эскадрой Элкизер, приблизившийся к ним в окружении своей свиты. Элкизер и его команда были наксидами, первой расой, с которой шаа когда-то начали свои завоевания, и Мартинесу пришлось подавить непроизвольную неприязнь, когда они подкатились к Эндерби, семеня по полированному полу. Мало того что их прервали в такой важный момент — Мартинес всегда чувствовал себя неуютно рядом с наксидами.
Может быть, просто из-за их внешности. У наксидов было шесть пар конечностей, четыре ноги и еще одна пара отростков, которые они могли использовать и как руки, и как ноги. Несмотря на это, казалось, для них существуют только две скорости — стоять на месте или очень, очень быстро бежать. Когда они двигались, четыре их ноги находились в постоянном движении и усердно скребли по земле, независимо от рельефа, по которому они сейчас перемещались. А если наксидам нужно было двигаться особенно быстро, они опускались на землю всеми шестью ногами и превращались из кентавров в змееподобных существ, извивающиеся движения которых вызывали у Мартинеса непроизвольную дрожь.
Тела наксидов были покрыты черными каплевидными чешуями, на которых постоянно вспыхивали красные узоры. При помощи быстро меняющихся алых узоров наксиды общались между собой, причем представители других рас обычно оказывались не в состоянии постичь этот графический язык. Чтобы одежда не мешала общаться, наксиды носили форму из хамелеоновой ткани, моментально передающей вспыхивающие под ней узоры.
У себя дома, находясь в первобытном состоянии, наксиды ходили стаями под водительством одного вожака — да они и сейчас действовали так же. Даже не видя знаков различия на форме, по манере держать себя можно было уверенно определить, кто из них является вожаком. Высокопоставленные наксиды держались крайне надменно, а низшие по чину — покорно и даже раболепно.
Командующий эскадрой Элкизер подкатился к командующему флотом Эндерби и резко остановился, откинувшись назад, открывая горло для удара.
Убей меня, если хочешь, господин — так эта раса представляла себе идеал субординации.
Свита Элкизера (Мартинес с трудом удерживался, чтобы не сказать «свора») повторила жест своего предводителя. Вытянувшись по стойке «смирно», они доставали до подбородка Эндерби — по размеру тела они больше всего походили на очень крупных собак.
— Вольно, господа, — приветливо произнес Эндерби и принялся обсуждать с Элкизером, какие из крейсеров его эскадры окажутся в полете в момент смерти великого господина — и, само собой разумеется, самоубийства самого Эндерби. Все осложнялось тем фактом, что никто не знал, когда именно наступит смерть великого господина, хотя все были уверены, что ждать ее уже недолго.
