Прах и Тьма - [76]

– Мне никогда в жизни не было так стыдно, – рявкнула Тэмми, как только они обе оказались внутри. Она ворвалась в прихожую как ураган, бросив сумочку на приставную тумбу. Тарелка с ключами с грохотом упала на пол, но Тэмми даже не взглянула на нее. Она повернулась лицом к Эшли. – За всю мою жизнь.

Эшли стояла в дверях, не сводя глаз с лица матери. Теплый, слабый ветерок ворвался в коридор, но Эшли уже давно забыла, как дышать. Тэмми Бартон, которую Эшли знала, была монументом – она была высечена из мрамора, непоколебимая против шторма, – но теперь, залитая желтоватым полумраком, она прислонилась к кухонной стойке и сняла свои черные туфли на каблуках, отбросив их через комнату, как будто их только что поймали целующимися с городским изгоем. Как будто они опозорили наследие Бартон, над которым она так усердно трудилась. Голос Тэмми был тихим, как маленькая звезда за мгновение до взрыва.

Но это было несправедливо.

Страх и чувство вины, которые скапливались в животе Эшли с тех пор, как на озере начали развиваться события, переросли теперь во что-то другое. Это подступило к горлу Эшли, заставляя ее сдерживать злые слезы. Ее опущенные руки сжались в кулаки.

– Тебе стыдно за меня?

Тэмми задумалась.

– Знаешь что? Да. Я имею в виду, я последний человек в городе, который узнал об этом? Люди, вероятно, говорили об этом за моей спиной в течение нескольких недель.

– За твоей спиной?

– Да, за моей спиной. Мы – основа этого города. И ты превратила нас в посмешище.

Эшли вытерла глаза.

– Мы с Логан – не посмешище.

– Если бы это было серьезно, ты бы мне сказала.

Эшли покачала головой. Потому что рассказывать матери о Логан было совсем не то же самое, что рассказывать ей о Тристане. Это было не то же самое, что рассказывать ей о проваленном тесте или вечеринке, из-за которой она чувствовала себя виноватой что пошла. В Снейкбайте существовало негласное правило, согласно которому эта правда была иной и опасной. Это было добровольное изгнание. Это было не то, что Снейкбайт умел прощать.

– Я не могла тебе сказать.

– Действительно? – недоверчиво спросила Тэмми. – Почему?

– Я видела, как ты обращалась с отцами Логан.

– О, ты видела, как я с ними обращалась? Я полагаю, тогда ты была очень наблюдательной малышкой. – Тэмми выдохнула, и ее ярость превратилась в горький холод. Ее идеально ухоженные белокурые кудри качались на плечах. – Если бы ты знала что-нибудь об этом, ты бы знала, что я спасла их.

– Ты выгнала их.

– И им повезло, что я это сделала.

Эшли приподняла бровь.

– Ты думаешь, у них была бы здесь отличная жизнь? – спросила Тэмми. – Ты думаешь, они были бы счастливы?

– Это их дом.

– Я люблю Снейкбайт, но я знаю, что он такое, и он никогда не станет для них домом. – Тэмми прислонилась к кухонному островку, крепко вцепившись в край стойки. – Они были такими глупыми. Они думали, что, поскольку они отсюда, это им не повредит, и они могут просто делать все, что захотят. Люди были готовы буквально убить их, а они не хотели уезжать. Они понятия не имеют, сколько ночей я провела, убеждая людей убрать вилы.

Эшли прочистила горло. Она осторожно подошла к стойке и скользнула на барный стул напротив матери. Буря еще не утихла – глаза Тэмми были остекленевшими от слез, которые она отказывалась пролить, – но ей приходилось придерживаться рукой за стойку. Скоро она полезет в холодильник за бутылкой дешевого пино гриджио, и худшее будет позади. Но для Эшли это еще не конец. Новая буря бушевала в ее груди, Эшли была полна боли, гнева и еще большего количества вопросов.

– И теперь ты совершаешь ту же ошибку, – сказала Тэмми.

Она вытерла глаза, размазав подводку по щеке.

– Снейкбайт… он не изменится. Они любят тебя, но они не изменят своего мнения ради тебя.

– Ты ненавидишь меня? – прохрипела Эшли.

Глаза Тэмми расширились. Она потянулась через стойку к руке Эшли, нежно провела большим пальцем по костяшкам пальцев Эшли.

– Я никогда не смогла бы ненавидеть тебя. Я буду любить тебя, несмотря ни на что. – Она откашлялась. – Но это не ты. Ты не такая. Ты просто через столько прошла за последние несколько месяцев…

Эшли поморщилась.

– Тем не менее это я.

Тэмми закрыла глаза.

– Нет, это из-за той семьи. Они разрушают все, к чему прикасаются. Они появляются здесь, и…

– Мама, – предупредила Эшли.

– Или, может быть, это я. Может, я просто проклята.

– Мама. – Эшли встала.

Тэмми мгновение смотрела на нее, и Эшли с сокрушительной ясностью поняла, что теперь все изменилось. Ее мать смотрела на нее так, будто она была пазлом, который нужно было собрать по кусочкам, чтобы получить хоть какой-то смысл. Как будто глубоко в ее венах запуталась ошибка, которую мать пыталась распутать.

За ее спиной заскрипели доски.

Эшли обернулась. Тристан стоял позади нее, сжав кулаки, глаза невозможно было разглядеть из-за тени, закрывавшей его лицо.

– Что? – спросила Тэмми.

Сердце Эшли остановилось. Это отличалось от других раз, когда он навещал ее. Каждое появление казалось экстренным, но это казалось последним. Тристан не ждал ее – он умолял ее выслушать. Он колебался между Эшли и входной дверью, и она знала, что должна следовать за ним.