PR для братвы (Пацаны России) - [40]

Ярость легкораненого босса была впет чатляющей, его, может быть, впервые, ни слова не говоря, консервной открывашкой попытались зарезать, поэтому приподнял бычка за шкирку и шмякнул тем, что между рогами, два раза о косяк. После этого если б даже и видел когда-либо Чернявенького, то уж точно бы не узнал. Расплющенную рожу прохиндея после такого и родная мама не узнала бы.

Но мало показалось разгневанному Ящеру, и всадил он бывшему Юрику, нынешнему Мише, его же оружие в оттопыренную ушную раковину. Видимо, ухо хотел отрезать, как трофей, но вспомнил, что вроде у испанцев это не принято, да и инструмент оказался неподходящий.

— Ни фига себе, видел психов, но таких… — еще не придя в себя, тупо промолвил ошарашенный Леша, обращаясь к наблюдавшим за скоротечной корридой из коридора Винникову и Кукушкиным. — Ничего не сделал, только вошел. Да это ж покушение на убийство…

Бесчувственное тело окровавленного Чернявчика-Лифтера лежало поперек кухни без движения, из мочки уха, слегка покачиваясь, торчала деревянная рукоятка консервной открывашки, и гуманная Ирина Петровна засеменила к телефону вызывать «скорую»…

37

«И где эти насосы таких баб находят?» — думал Череп, уже больше часа болтаясь за гуляющей с дочуркой по городским улицам Мариной и стараясь не выпускать ее из виду.

Яркое апрельское солнышко играло на ее густых каштановых кудрях всеми цветами радуги. Затянутая в облегающее лайковое пальто фигурка притягивала взгляды озабоченных мужиков своими женственными формами, и те не ленились, проходя мимо, еще и оглядываться, чтобы полюбоваться изящными ножками в не менее изящных сапожках.

Алинка, маленькая копия своей мамочки, гордо вышагивала рядышком, кокетливо пожимая плечиками, в свои четыре уже ощущая внимание окружающих и к своей не менее яркой персоне.

«Ну ничего, — размышлял очарованный своей будущей жертвой Ваня. — Покрошим ящеровских, захвачу их общак, я такую себе телку отхвачу…» — хотел представить, какую, но все желания сводились к объекту своего наблюдения. Всю шальную жизнь для удовлетворения сексуальных нужд насильник и кровопийца пользовался дешевыми проститутками из контор по вызову, а то и просто копеечными сосками, заполонившими тротуары ночных улиц.

Обычно, жестко позабавившись с такими шлюшками, он с отвращением выбрасывал их из машины, предварительно пару раз ткнув костлявым кулаком, выбивая назад заплаченные за услуги деньги. Как раз из-за таких мудаков вышедшие на панель жрицы любви приспособились взятые авансом бабки передавать своим товаркам, прежде чем отчалить с очередным страдальцем на поиски приключений.

За долгие годы отсидок ублюдок по полной программе терзал петухов, выдавая им такие же оплеухи, только не после акта совокупления, а до, рассчитывая на более энергичное обслуживание.

Все эти воспоминания промелькнули в голове Черепа, и он с ожесточением сплюнул, попав на ботинок проходившего мимо мужика.

Гражданин хотел было возмутиться, но, заглянув в холодные бесцветные глаза мясника, отпрянул от исходящей от них жути, будто почувствовал, что худой ссутулившийся встречный уже сжал в кармане рукоятку финского ножа.

«Сегодня мой день, — вновь отыскав взглядом среди толпы фигурку очаровательной женщины, продолжил размышлять жестокий преследователь. — Час „X" настал. И для этого мне не требуется сигнал от Строгова, а эта красотка хоть одну ночь, но будет моей. А потом отдам ее шобле, — и додумал: — вместо наживы», — и ехидно заулыбался.

— А этих парфуфеток я трахну чуть позже, — вспомнив лица испуганных адвокатесс, в возбуждении зашипел Череп, отчего проходящая рядом толстушка от неожиданности отшатнулась, уставившись немигающим взглядом на странного попутчика.

— Вали, свинья жирная, — прохрипел беззубым ртом отморозок, — а то и тебя швахну…

— Хам! — еле слышно пролепетала дамочка и рванула в сторону. Но ублюдка она уже не интересовала.

Тот был занят своими мыслями. С утра собрав в арендованном клубном подвале упырей, мясник раздавал им четкие инструкции и, отсчитав по две тысячи строговских баксов, отправил их творить кровавое месиво.

Основу банды убийц составляли бывшие зеки мусорской спецзоны, на которой Ваня и сам чалился, потому как раньше служил конвоиром во внутренних войсках.Государство создавало для преступивших закон ментов отдельные колонии из соображений гуманности, так как среди обычных зеков в прошлом надсмотрщики и жандармы были обречены на безвременную и мучительную кончину. Бывают в России сучьи зоны, живущие по беспределу, но самая сучья — это как раз ментовская, где Ваня под конец своей ходки за счет хитрости, жестокости и коварства выбился в легавого пахана, то есть в конченого сучару.

Упыри Ваню побаивались, вспоминая, какие жуткие интриги тот закручивал за колючей проволокой, при этом всегда выходил сухим из воды, оставаясь вне разборок с лагерной администрацией, если даже это касалось гибели кого-нибудь из заключенных. Банда давно бы распалась, но отморозки не слишком забурели от награбленного, полагая, что еще наживут с помощью своих неугомонных шефов и работодателей, Черепа и Строгова. Вот и сейчас своими тупыми мозгами они, как и начальник отдела юстиции, наивно полагали, что могут подломить под себя принадлежащие ящеровской колоде предприятия и тогда уже по полной программе наслаждаться жизненными благами.