Позывные из ночи - [3]

Было уже около двенадцати часов ночи, когда подъехали к дому Ивана Васильевича Юрова. Собственно, во всей деревне и домов-то было лишь три. Много в Заонежье таких деревень. И названий их не упомнишь.

Лошадь оставили у сараюшки, что метрах в тридцати от жилья. Мало ли что: вдруг на вражеских солдат напорешься. Орлов пытливым взглядом окинул большую, двухэтажную постройку. Слабый свет заметил только в нижнем этаже. Посторонних, кажется, нет. А, впрочем… Осторожно поднялся на высокое крыльцо и заглянул в окно. Юров сидел за столом и пил чай. Больше в комнате никого не было. Орлов слегка стукнул по раме. Юров вскочил и быстро дунул на коптилку. Сразу его поглотила темнота. Но Орлов чувствовал, что хозяин дома пытается через окно разглядеть позднего гостя. Прошло несколько томительных мгновений. Наконец послышались шаги, стук запоров. Дверь протяжно заскрипела. На пороге стоял Юров, кряжистый, не очень высокий, но широкий в плечах человек.

— Кого там бог послал? — спросил он, приглядываясь в темноте к позднему гостю. — А, товарищ Орлов! Думал, вы давно на тот берег перебрались.

— Не перебрался еще. Да и не один я, Иван Васильевич. Девушка со мной. Устала она. Замерзла. Прошу — укрой нас на несколько дней. Пока озеро станет.

— У меня они уже были, — сказал Юров, пряча глаза. — Весь дом осмотрели. Вдруг снова придут? Боюсь я, товарищ Орлов. Не пощадят ведь. Расстреляют как собаку. Не могу.

— Да ведь дом у вас большой. Тут не то что двоих, роту укрыть можно. Да и ненадолго мы. А им что у вас на отшибе делать? Сюда и дороги путной нет.

— Не могу, — опять послышался в ответ свистящий шепот Юрова. — Боюсь я. И жена не позволит. Говорят, в соседней деревне уже расстреляли они кого-то. Боюсь я…

Орлов вновь взглянул в светло-голубые, почти белые глаза Юрова и поразился той перемене, которая произошла в этом человеке. Перед Алексеем стоял совсем не тот энергичный Юров, которого знал он раньше. Впрочем, видно, только сейчас и встретился Орлов с настоящим Юровым. Глаза бы на него не глядели. Орлов резко отвернулся от хозяина дома и шагнул с крыльца.

— Алексей Михайлович, может рыбничка на дорожку?

— Шкура! — сказал Орлов. — Их корми своим рыбником! — И, не оборачиваясь больше, поспешил к саням.

На вопросительный взгляд Гали он только и ответил:

— Прокол вышел… Но ничего. Есть настоящие люди. Есть, Галя! Поехали.

Говорил эти успокаивающие слова, а сам с тревогой думал: «Найти ночлег сегодня далеко не так просто, как полгода назад, когда каждая дверь гостеприимно раскрывалась. Хорошо еще, если не выдаст», — подумал он о Юрове.

Ехать решил в деревню Еглово, что близ Волкострова. Здесь жил бакенщик Александр Андреевич Семенов. Его дом с самого начала Орлов решил оставить на крайний случай. Еглово расположено прямо на дороге из Великой Губы в Сенную Губу, и здесь, конечно, небезопасно. Но после неудачи у Юрова иного выхода не оставалось.

И вот уже Орлов стучится в дверь небольшого дома Семеновых. На пороге показался хозяин. Узнал:

— Алексей, здоров!

— Выручай, Андреич! Попал я, черт возьми, в мышеловку: ни туда, ни сюда.

Боясь и здесь получить отказ, Орлов внимательно вглядывался в серые глаза Семенова. «Неужели и этот начнет вилять». Но нет. Взгляд бакенщика радушен, и Орлов сразу устыдился своих мыслей.

— Заходи, гостем будешь, — сказал Семенов, распахивая дверь.

— Да я не один… Со мной товарищ.

— С товарищем заходите. А лошадь вашу я уберу. Чтобы в глаза не бросалась.

Потеплело на душе у Орлова от этой встречи.

Алексей и Галя зашли в жарко натопленную избу. Впервые за этот долгий, полный волнений день поели горячего, напились чаю.

— А теперь, дорогие гости, — сказал Семенов, — прошу в горницу. Утро вечера мудренее.

Но утро началось тревожно. Не успели гости за стол сесть позавтракать, как с улицы возвратился чем-то взволнованный Семенов.

— Пожаловали «освободители», — бросил он. — Давайте-ка спускайтесь в подпол, от греха подальше. А про лошадь вашу, если спросят, я скажу: приблудилась…

Орлов осторожно глянул в окно. Да, со стороны Великой Губы к Еглову подходили три лыжника. Конечно, он легко мог бы расправиться со всеми тремя. Но нельзя. Ни в коем случае. Этим навлечешь непоправимую беду на всю деревню, а себя не выручишь. Пока еще рано. Гранаты он пустит в ход только в самом крайнем случае.

Семенов сдвинул сундук и поднял крышку подпола. Галя спустилась первая. Убедившись в том, что в комнате не осталось вещей, которые могли бы навести врага на след, Орлов тоже спрыгнул в подпол.

Два часа просидели они в абсолютной темноте, не рискуя пошелохнуться. Галя держала наготове наган. Орлов не выпускал из рук гранату. Но вот над головой раздался шорох: сдвинули сундук. Крышка подпола медленно поднялась.

— Порядочек. Ушли. Можно свистать всех наверх, — сказал Семенов. — Приходили маннергеймовцы неспроста. Расспрашивали, не видел ли кого из посторонних, приказали явиться в штаб.

— Может, выдал кто из деревенских?

— Не думаю. О том, что вы здесь, один Рогачев знает. Но это человек надежный. Моряк. На крейсере «Россия» плавал. Но поостеречься не мешает. Вот что: пока я буду в другой деревне, вам надо в лесу укрыться. Только когда стемнеет. Хозяйка моя вас проводит. Да вот их надо для такого дела потеплее одеть, — указал он на Галину.