Позывной «Омега» - [84]

– Всё, что бог не делает, всё к лучшему, – шептал себе под нос Панчи. – Всё к лучшему.

Глава 47

Кортеж из четырёх мобилей мчался прочь от города по старому заброшенному юго-восточному шоссе. Его, хоть и медленно, настигали два полицейских бота-антиграва. Едва расстояние сократилось до тридцати метров, боты открыли огонь. Роторные крупнокалиберные пулемёты кромсали мобили, будто те были сделаны из простой фанеры. Внезапно один загорелся, а спустя несколько секунд взорвался. Его зацепил второй, перевернулся, подставляя брюхо под огонь полицейских. Кортеж остановился, один мобиль пытался объехать повреждённые, но его тут же атаковали.

Видимо, полицейские не собирались никого арестовывать, они планомерно, не жалея боезапаса, расстреливали мобили до тех пор, пока у каждого не сдетонировали энергетические батареи.

А в это время мобиль Молчуна летел по полупустому шоссе на север, ближе к горам, туда, где начинались лесные массивы.

На заднем сиденье, со скованными руками и связанными ногами, сидел Марио Ланолли, он всё ещё хорохорился, пытался угрожать, кричал на Молчуна. Тогда тот, устав от такого поведения мафиози, останавливал мобиль, вылезал, открывал заднюю дверцу и, насколько доставал, наносил несколько ударов, куда попало.

Вот и сейчас Ланолли разошёлся, сыпля угрозами и в который раз уже обещая Молчуну медленную смерть от собственных рук. Молчун в который раз остановил мобиль на широкой обочине, обошёл его и, открыв заднюю дверцу, вытащил мафиози наружу. Он вынул пехотный нож, перерезал путы на ногах, разомкнул наручники на руках, толкнул Марио в кювет. Тот споткнулся, упал и скатился под откос, взвыл не то от боли, не то от обиды и злости.

– Что, пристрелишь меня? – выкрикнул Марио, когда увидел, что Молчун достал пистолет. Но тот лишь бросил его на пассажирское сиденье, туда же отправился и нож. Механик медленно спустился в кювет, встал перед Ланолли.

– Давай, убей меня, – Молчун сделал приглашающий жест. – Оружия нет, давай, сверни мне шею, как ты обещал! Ну! Давай же!

Марио напал молча. Когда-то в молодости он был злым на драку и никогда не отступал. Мало того, он мало кому уступал в кулачной драке, один на один. Как и многие парни из низов, у которых было в жизни всего два пути – стать бандитом или чернорабочим, Марио едва не каждый вечер мучил самодельную грушу, отрабатывая на ней несколько подсмотренных ударов. На спортзал денег у него не было, но это не значило, что он не может тренироваться сам. И если спортсмены сдавали экзамены в просторных спортзалах, на профессиональных рингах, то Марио сдавал на улице, участвуя в схватках не на жизнь, а на смерть. И сдавал на отлично, порой учась на собственных ошибках.

Марио атаковал первым. Он нанёс пробный прямой, затем тут же левый хук и, быстро сократив расстояние, провёл, как ему показалось, неблокируемый апперкот. Но тут же, когда кулак, вроде бы доставший подбородок Молчуна, рассёк пустоту, в лицо врезался локомотив.

Один удар – и босс мафии, наводивший ужас на всех торговцев Квартелена, потерял пространственную ориентацию. Молчун не спешил, он дал минуту Марио прийти в себя, поймал осмысленный взгляд и вновь приглашающе махнул.

Ланолли тряхнул головой, отгоняя наваждение нокдауна, поднял руки и вновь ринулся вперёд. Он вновь и вновь наносил, казалось бы, точные удары, но этот вёрткий человек уходил в сторону, назад, в этот раз не нанося ответных ударов, а лишь отвешивая оплеухи и пощёчины.

Наконец Марио выдохся и, стоило ему опустить руки, пропустил удар в лоб, и темнеющее небо расцвело фейерверком. Нокдаун. Сознание Ланолли балансировало на грани, но механик не дал ему скользнуть в спасительную тьму.

– Ну, ты всё ещё уверен, что сможешь порвать меня голыми руками?! – закричал чуть ли не в ухо Ланолли Молчун. – Ты уверен, что сможешь противостоять мне?! А?! Мешок дерьма, рыхлая туша!

С этим словами Молчун принялся обрабатывать Ланолли ударами, словно перед ним была тренировочная груша. Он не бил больше Марио в лицо, но зато тело получило сполна. Короткие, жёсткие удары жалили Марио, он пытался закрываться, отворачиваться, чтобы не получить удар в печень, но тут же получал по почкам.

Наконец Марио упал и, подтянув колени к подбородку, принял позу эмбриона – так лучше было терпеть удары, случись Молчуну бить его ногами. Но механик не стал пинать Ланолли, лишь выждал несколько минут, отдышался и дёрнул Марио за руку.

– Руки сюда! – браслеты замкнулись на запястьях. – Пошёл в машину! Быстрее, или я ещё пройдусь по твоему телу кулаками!

Дальнейший путь они продолжали в тишине. Молчун включил радио и наслаждался спокойной музыкой, поглядывая в зеркало на Марио. А Ланолли завалился на сиденье и молча лежал, глядя в одну точку.

Ехали долго. Пару раз Молчун останавливал мобиль, заливал пару коробок сухого армейского пайка горячей водой из прихваченного с собой пакгера. Одну давал Ланолли, из второй ел сам.

Марио никогда не пробовал армейский паёк, и в другой раз он бы даже не стал бы есть эти, на его взгляд, помои, но сейчас, когда организм пережил стресс не только эмоциональный, но и физический, лапша с острым соусом и сублимированным мясом казалась ему деликатесом. Ещё был кофе. В отличие от еды, напиток был отменным, даже несмотря на то, что заварили его почти сутки назад и хранился он в пакгере – мобильном подогреваемом термосе.