Позывной "Хоттабыч". Книга 2 - [56]

Локомотив громко и пронзительно свистнул, и огромные створки города-тюрьмы самостоятельно поползли в стороны. Однако, как бы я не «приглядывался», никаких светящихся проявлений используемой для открытия дверей Силы, не заметил. Только какое-то странное мутное мельтешение «теней», словно рябь у потерявшего сигнал телевизора. О чем я и не преминул поинтересоваться у командира.

— Ты серьезно? — удивленно произнес Петр Петрович, сбитый с толку моими путаными объяснениями. — Какое еще мельтешение? — Он тоже пригляделся, но, по всей видимости, ничего не заметил. — А вы, Сергей Станиславович, не наблюдаете ничего такого? — обратился он к нашему «объекту разработки».

— Увы, господа, — пожал плечами Вревский, тоже приникнув к окну, — абсолютно ничего не наблюдаю.

Локомотив еще раз свистнул и потянул вагоны на закрытую территорию. Нет, пусть они и не видят, но я-то отчетливо наблюдаю, как активно снуют вокруг створок какие-то темные полупрозрачные «сгустки». И вообще, за воротами этих тварей, словно мошкары вечером в осенней тайге. Надо будет приглядеться повнимательнее, может это и есть пресловутые прислужники местных Шаманов — расторопные Духи-Тёсь? Мы медленно заезжали в раскрытые ворота и, как только «преодолели Рубикон», оказавшись за толстыми стенами тюрьмы, на мои плечи словно навалилась чудовищная тяжесть. Прям, как мешком картохи сверху придавило! И судя по скривившимся лицам моих попутчиков, их тоже не обошло стороной.

— Ну что, доходяги, — на вагонный продол [1] вышел начальник конвоя, и остановился рядом со скучающим рядовым Табакиным, — ощутили всю «прелесть» Абакана? Хотел сказать, — довольно усмехаясь, произнес он, — чтобы в следующий раз неповадно было… Но передумал — следующего раза для вас не будет! Наслаждайтесь гостеприимством Пожирателя Душ, господа аристократы!

[1] Продол — тюремный коридор, по обоим сторонам которого располагаются камеры с заключенными (уголовный жаргон).

— Да пошел ты в жопу, мусор! — прорычал кто-то из соседней купешки-камеры, расположенной по соседству с нашей.

Но начальник конвоя и ухом не повел, явно наслаждаясь нашими неприятными ощущениями и кислыми рожами.

— Гляди, Табакин! — Толкнул он кулаком в плечо встрепенувшегося при его появлении солдатика. — Смотри, и не завидуй им больше никогда!

От упавшей на мои плечи «тяжести» начало потихоньку двоиться в глазах, словно бы наложили друг на друга две одинаковые картинки, но с небольшим смещением. Я закрыл один глаз, думая, что раздвоение прекратиться (я всегда так делаю, чтобы сфокусироваться, когда перепью), но не тут-то было. Даже одним глазом я видел точно так же, как и двумя. Причем одна картинка была четкой и резкой, а вторая — немного смазанной и слегка зыбкой.

— А чего это их так корчить начало? — поинтересовался у капитана Табакин, который по незнанию, едва не пропустил все веселье.

— А это «вечерняя дойка» Праны началась, — просветил подчиненного капитан. — Сейчас Духи Абакана быстренько с них всю аристократическую спесь-то пособьют! Будут знать, как умышлять против нашего народного государства и товарища Сталина.

— Ох, ты ж, а вдруг и нас случайно зацепит? — Заволновался солдатик, переменившись в лице.

Я слушал их разговор вполуха, пытаясь поскорее проморгаться. От смазанной и раздвоившейся картинки у меня кружилась голова, во рту появился кислый металлический привкус и к горлу подкатывал тошнотворный ком. Однако, когда я бросил беглый взгляд на надзирателей, то очень сильно удивился. На лбу каждого из них исходили непроглядным мраком четко очерченные темные «печати» — свивающийся кольцами крылатый змей, заключенный в правильный шестиугольник.

— Не ссы боец! Не зацепит! — Успокоил его старший надзиратель. — Ты же прошел курс «техники безопасности»? Тамгу на лбу «травили»?

Я навострил ухи.

— Какую тамгу? — Затупил рядовой.

— Мля! — выругался капитан. — Ну, отчего мне попадаются сплошные долбоклюи? Иголки в лоб загоняли на курсах?

— А… Да! — Неосознанно потер лоб ладонью Табакин. — Больно было, прям жуть!

— И не объяснили ничего? — не поверил капитан.

— Ну, говорили там чего-то… Только я и слова не понял, — признался рядовой. Инструктор, словно на тарабарском языке какую-то чушню нес…

— И за что мне все это? — Закатил глаза под лоб начальник конвоя. — Ладно, не бери в голову, Табакин! Бери в плечи — шире будешь! Одним словом, если тебе не сплохело при въезде на территорию, значит, Тамга имеется, и она «работает».

Глава 19

Локомотив дотащил вагоны до железнодорожного вокзала (да-да, у этой тюрьмы имелся свой железнодорожный вокзал) и, «спустив пары» и лязгнув сцепкой, остановился у высокого перрона. Как ни печально это признавать, но оркестр на перроне отсутствовал. Однако, встречающие имелись — двое невооруженных слегка раскосых молодых человека, облаченных в цивильные деловые костюмы, как у номенклатурной советской элиты. И никакой тебе больше охраны. Ну, вот вообще никакой!

Первым на перрон соскочил начальник конвоя и подошел к встречающим. Они обменялись рукопожатиями, после чего капитан передал стопку тоненьких картонных папок, по-видимому, наши личные дела. Один из парней небрежно её принял и сунул «под мышку». После чего капитан передал какой-то листок бумаги второму, в котором тот быстро расписался. Капитан сложил лист вчетверо и сунул его в нагрудный карман гимнастерки.