Позывной "Хоттабыч". Книга 2 - [17]

— Как-то не вяжется ваше «настроение», с вашими же словами. — Я решил пойти ва-банк, и выяснить, наконец, что так беспокоит Медика.

— Не буду скрывать, — признался Владимир Никитич, — меня немного нервирует подобное «открытие».

— Отчего же? — Я до сих пор не мог догнать, что же так напрягает профессора. — Разве открытие секрета «вечной молодости» не осчастливит все человечество?

— Ну, во-первых, этот секрет надо еще открыть, — тут же потушил мой «благородный порыв» Виноградов. Во-вторых: вы подумайте сами, уважаемый Гасан Хоттабович, о возможных последствиях. Пока еще не для всего человечества, а конкретно для вас. Если этот секрет станет известен нашим… — Медик запнулся. — Станет известен даже узкому кругу лиц, что может случиться с вами?

— А что тут думать? — Посыл сердобольного Медика стал мне абсолютно понятен. — В лабораторию сдадут, для опытов!

— Вот видите, все на самом деле очень просто, — печально согласился с моими выводами доктор. — Желание обладать, как вы изволили выразиться, «вечной молодостью» — может взбаламутить воду и в самом кристально чистом источнике… Боюсь, наш мир еще не готов к таким потрясениям. И они могут оказаться куда более печальными, что мы имеем на сегодняшний день… Я бы рад ошибиться, но я очень хорошо знаю людей.

— Так что же мне делать? — Да уж, попал дедуля, так попал!

— Пока ничего. Может быть, изменения не будут так стремительны. И у вас в запасе еще будет несколько лет… По крайней мере, я надеюсь на это! Но заклинаю вас, Гассан Хоттабович, не говорите об этом никому! Постарайтесь первым делом защитить «Стеной отчуждения» эту информацию… А еще лучше поставить юлок, который при попытке её добыть — выжжет определенные участки мозга. Это очень болезненно, но не смертельно…

— А если меня уличит в этом какой-нибудь Медик?

— Каким образом, Гасан Хоттабович? — Удивленно приподнял брови профессор. — С вашим «эталонным» состоянием знаком только я. Сравнить что было в исходной точке, и сегодняшней не сможет никто! Постарайтесь не попадать на прием к одному и тому же специалисту через существенный промежуток времени.

— Это я уже понял, — кивнул я. — Иначе он тоже сумеет прийти к подобным выводам.

— Совершенно верно! Пока вы пребывали в коме, я постарался взять у вас достаточное количество биологических проб… Простите, что не предупредил вас… — извиняющимся тоном произнес профессор.

— Владимир Николаевич, о чем разговор? Какие претензии могут быть, когда вы столько для меня сделали? Вы хотите продолжать исследования? Только негласно?

— Да, надеюсь на это, — признался Владимир Никитич. — И я хотел бы вас попросить, забегать ко мне время от времени… Если это вас не затруднит…

— Почту только за честь! — заверил я профессора. — Так что материалы для исследований у вас будут! А наше тесное знакомство ни у кого не вызовет подозрений.

— Гасан Хоттабович, вы… вы… — Виноградов так расчувствовался, что едва слезу не пустил.

— Владимир Никитич, в этом мире я обязан вам практически всем! Здоровьем, сохраненными ногами, а Аннушка мне и зрение почти вернула — катаракта почти прояснилась!

— Ох, думается мне, что по большей части, это не Аннушкина заслуга, а эффект омоложения в действии. Знать бы еще, что его запустило?

— А вот здесь, Владимир Николаевич, я вам не помощник. — Я виновато развел руками. — В ваших волшебно-медицинских делах абсолютно не разбираюсь. А вы не думаете, что это ваше воздействие на меня так повлияло?

— Исключать, конечно, я этого не буду, но вероятность такого эффекта очень невелика. Вы не первый, кого я подобным образом на ноги ставлю. Как бы то ни было, берегите себя, Гасан Хоттабович…

Оснаб вернулся быстро — и часа не прошло. К этому времени я успел привести себя в относительный порядок: Аннушка подравняла мне жиденькие волосы машинкой, сотворив на моей голове этакий «плешивый полубокс». С отросшей за пару дней щетиной я тоже расправился, как НКВД с врагами народа — убрал с глаз долой. С собой командир притащил светлую льняную пару — брюки и рубашку в мелкую голубую полоску, соломенную шляпу и пару парусиновых штиблет. Прикинув все это нам себя, я покрутился перед большим зеркалом, обнаружившемся в холле кремлевской амбулатории, и остался доволен получившимся результатом:

— Ни дать, ни взять — пенсионер союзного масштаба на заслуженном отдыхе в Гаграх!

— Очень хорошо выглядите, драгоценный вы мой! — Одобрил выбор одежды Владимир Никитич. — Не стыдно и на людях показаться!

— Такое ощущение, что ты лет двадцать скинул! — Похвалил меня командир, придирчиво оглядев со всех сторон. — И ступаешь намного легче, без напряга. И утраченная «плавность» в движениях появилась… Так держать, старина! Мы с тобой еще повоюем!

— Так это Владимиру Никитичу нужно орден вручить! — Поспешил я перевести стрелки на Медика, незаметно с ним переглянувшись. Владимир Никитич одобрительно кивнул — Действительно, никогда себя лучше не чувствовал! В теле такая приятная гибкость образовалася [1]… - Слегка «пришепетывая», произнес я, ухмыляясь и пуская «волну» руками.

[1] Цитата из м/ф «Падал прошлогодний снег». Реж. А.Татарский, 1983 г.