Позывной "Хоттабыч". Книга 1 - [25]

— Вот именно — прямо, как ты, — кивнул оснаб. — Связь, установившаяся между нами, оказалась слишком сильной… И момент твоей смерти мой организм перенес, как свою собственную! Я действительно чуть ласты не склеил! Вот не доводилось мне допрашивать оживших мертвяков! Не существует в Менталистике такой практики. Бывали случай, когда ментально допрашиваемый преступник отъезжал в мир иной… Но столь тесной связи при допросе, я думаю, ни у кого не возникало… Наш с тобой случай уникален, Старик! Я на нем еще докторскую защитить сумею, старая ты развалина! Странно, но я рад видеть тебя… друг…

— Наконец-то! — с облегчением выдохнул я. — Передо мной мой настоящий командир! Как там у меня в башке? Много интересного нарыл? — изнывая от нетерпения, спросил я Петрова.

— Многое… Я проследил до самой твоей смерти, — ответил оснаб. — Не все, конечно, запомнил, но… Это просто немыслимо! Ты действительно из будущего! Я должен срочно доложить об этом руководству! Ты летишь со мной в Москву!

— А после… После моей смерти тебе что-нибудь удалось рассмотреть? — Больше всего меня интересовал момент моей встречи со Святогором, и мнение командира по этому поводу.

— Последнее, что я увидел и пережил, это как ты забил какой-то странный карандаш в ухо фашистскому прихвостню! До сих пор понять не могу, почему они у вас так открыто разгуливают по улицам и насилуют советских девушек?

— Я как-нибудь расскажу тебе об этом, — пообещал я. — С шокирующими твою «ранимую» психику подробностями! — Я не удержался и подколол вновь обретенного друга и соратника.

— Поверь, Старик, расскажешь и еще не раз! — Оснаб ехидно усмехнулся. — И не только мне! Но уработал ты тех двоих ублюдков вполне профессионально! — похвалил он меня между делом. — С учетом твоих возрастных ограничений и отсутствию нормального оружия — это был настоящий подвиг! За такое награждают…

— Ага, — кивнул я, хрустнув шейными позвонками, — награждают. Посмертно… Ну что, товарищ оснаб, продолжим? — Я постучал указательным пальцем себе по лбу.

— Я пас, — качнул головой оснаб. — Боюсь, что в следующий раз могу действительно умереть. Да и ты тоже не железный! Сто два, говоришь, исполнилось?

— Так точно, товарищ оснаб! Сто два…

— Охренеть, какой ты, оказывается, древний кусок засохшего говна! — заразительно рассмеялся оснаб, на этот раз подколов уже меня. — Да еще и затвердевший до каменного состояния!

Вот! Вон оно! Именно такого командира я всегда любил и уважал!

— Ай-я-яй! И это мне говорит настоящий и образованный аристократ? Офицер? Белая кость, голубая кровь? Как так вышло, что господин Головин, потомственный дворянин, князь, а ругается, как портовый грузчик? И к сведению: из засохшего говна получается отличное удобрение!

— Вот, значит, как? — укоризненно покачал головой оснаб. — Тебе многое известно? Мы действительно были очень близки в твоем мире… Но это не значит, что надо кричать о моем происхождении на каждом углу! — сурово отчитал он меня. — Не то время ты выбрал, Старик. А что касаемо твоего вопроса: «как так вышло?» — после лагеря и не таким соловьем запоешь!

— Виноват, товарищ оснаб! — признал я свою ошибку. Суровое время, действительно, диктовало свои особые условия. — Так, значит, больше не полезешь ко мне в черепушку?

— Если и повторять попытку, то только под надзором опытного Силового Медика, — ответил Петров. — Чтобы в случае чего успели реанимировать…

— Черт! А я надеялся внести ясность в этот вопрос… Ну, что со мной после смерти случилось? А то я в ваших магиях-шмагиях нифига не смыслю.

— Однако Силовой потенциал у тебя будь здоров! А насчет возрождения из мертвых тебе никто ничего не пояснит. Ты — уникум! У нас кроме Иисуса никто из мертвых не воскресал. А с тех пор почти две тысячи лет прошло… Так что со свидетелями, сам понимаешь, беда!

— Понятно, что ни черта не понятно!

— А ты просто расскажи, вместе обмозгуем, — предложил Петров.

— Знать бы, что рассказывать… — Я задумался. О сюрреалистическом «былинном мире» Святогора я решил умолчать. Мало ли, может это действительно посмертные глюки были. Хотя антураж места моего последующего воскрешения говорил совсем об обратном. А вот о том, как я пришел в себя, о странных фрицах и о странных созданиях — об этом стоило поведать моему командиру. Ведь не просто так нацики из СС затеяли эту возню, да еще и на нашей территории в Уральских подземных шахтах. — Я вообще смутно помню этот момент… Полный сумбур… Дезориентация… Страшная боль в груди… — Я неосознанно положил руку в район сердца. — Вот тут… Словно мне вспороли грудную клетку и вырезали сердце…

— Где ты очнулся? — задал вопрос Петров. — На карте можешь показать?

— Могу показать, где вышел из подземных катакомб. Я это и вашему Рогову предлагал… Нехорошо, как-то, с ним вышло… Не хотел я его… Я ведь даже и не знал, что могу такое сотворить… — Порывисто и сумбурно отвечал я. — Честно говоря, до сих пор в это не верю.

— Успокойся, товарищ Старик! Тебе ли не знать, что иногда так бывает, когда от наших же рук, действий или бездействий гибнут наши же товарищи? Переставай наматывать сопли на кулак и продолжай!