Позволяю любить - [44]

— Зачем ты так поступил?

Он молчит. Как ответить на вопрос, если она и сама знает?

— Как ты после этого будешь дальше общаться? — продолжает спрашивать Аня. — С родителями, друзьями? А?

— После этого я не должен был остаться жив, — разозлился он вдруг и выдернул руку. — Учить меня пришла? Ты не учитель, ты — врач. Вылечила — и свободна.

— Раз никто из учителей и родителей не научил тебя, значит, придется мне.

— Думаешь, получится? — хмыкнул он. — Чему собираешься учить?

— Жить. Получится или нет, не уверена. Буду говорить очень долго, а ты слушай и не смей перебивать. Если захочешь понять меня, то поймешь, если поймешь, то научишься, ну а если нет — значит, я зря потратила на тебя время. А для начала попробуй досконально в себе разобраться и ответь-таки мне: что подвигло тебя на такой поступок?

В ее голосе вновь появились те нотки, которые заставляли людей подчиняться ее приказам. Она в такие минуты не повышала голос — наоборот, говорила тише. И все замирали, прислушиваясь. И, как загипнотизированные, делали то, что она говорила.

— Ты выходишь замуж. Я не могу без тебя жить, — еле слышно прошептал Антон и отвернулся. Не мог на нее смотреть в этот момент.

— Не буду спрашивать, кто тебе такое сказал, это не важно. Пока — урок первый. Ты сделал это совершенно напрасно. Я не выхожу замуж. Признаюсь тебе по секрету, я там уже однажды была, мне не очень понравилось.

Антон аж вскочил. Она легко толкнула его в грудь, он рухнул обратно на подушку как подкошенный.

— Лежи. Я не закончила. Урок второй. Таким способом, какой избрал ты, добиться ничего нельзя. Это тупиковый метод. Ты либо умрешь и уже никогда ничего не получишь, либо останешься жить, но тогда тебе будет стыдно перед всеми. Как сейчас. Особенно перед родителями. На всю оставшуюся жизнь ты будешь перед ними в неискупленной вине. Это тебе еще крепко повезло, что о произошедшей трагедии известно только тебе и твоим родителям.

— И еще всей больнице, — поправил ее Антон.

— Медперсонал не имеет права разглашать сведения о пациентах. Это преступление. Понятно?

Антон кивнул.

— С родителями разбирайся сам. Советую: пообещай им, что больше никогда так не поступишь. А что касается всех остальных — можно сказать, например, что поскользнулся в ванной, навернулся и порезал руки осколками зеркала.

— Наврать, значит, — усмехнулся Антон.

— Не хочешь врать? Скажи правду. Услышал, мол, глупую сплетню, поверил, пытался наложить на себя руки от безответной любви, не получилось… Красиво?

Антон снова отвел глаза.

— У меня как-то однажды было точно такое же желание, — продолжала Аня. — Человек, которого я безумно любила, разрушил все, что было между нами. А после этого внушал, что я — истеричная дура, веду себя как капризный ребенок и не желаю нормально жить. С ним жить. Я продолжала его любить и жить без него не могла. Но и обитать рядом с ним, теперешним, сил у меня тоже не имелось — ведь тот, прежний, которого я полюбила, безвозвратно исчез… Выхода из этого замкнутого круга я не видела, оставалось умереть. И я уже собиралась, да… Но вовремя поняла, что этот человек причинил боль не только мне, но и моей маме, моей сестре. Им тоже пришлось тяжело. А если я еще и умру, им станет совсем невыносимо. Я буду хуже, чем он… И я стала желать ему мщения. Страшного мщения! Такого, чтобы он страдал в десятки раз сильнее меня. Я живо представляла себе, как однажды приду к нему и застрелю. Нет, лучше зарежу, медленно, по кусочку… а вокруг будет много-много крови, целое море… Но и этого я делать не стала.

Аня видела, как внимательно слушает ее Антон. У него был такой вид, будто сейчас он сам готов пойти и убить того, кто причинил ей страдания.

— Почему не стала? — спросил он.

— Я поняла, что если бы мне привелось его убить, то он просто-напросто умер бы и никогда уже не мучился. А если бы умерла я, то он тотчас забыл бы обо мне и тоже особо не переживал бы. Я решила остаться пожить… и он тоже живет. Живет и терзается от того, что ничего не может вернуть. Этот человек корчится от бессилия и собственной беспомощности.

Она замолчала. Антон тоже молчал.

Аня снова взяла его за руку, тронула за подбородок, подняла его голову и заглянула в глаза.

— Пообещай мне прямо сейчас, что ты никогда больше не станешь решать свои проблемы таким способом, — потребовала она. — Предупреждаю: если ты это сделаешь, то, что бы ни произошло, я даже не взгляну в твою сторону. Умрешь — на похороны не приду. Выживешь — тем хуже для тебя. Обещай!

— Клянусь! — торжественно изрек Антон.

Аня встала, собиралась уйти. Он сжал ее ладонь, пытаясь удержать.

— Разреши мне любить тебя, — тихо прошептал он.

— Давай потом об этом…

— Когда?

— Не сейчас. Я устала. Хоть ты не мучай меня.

— Хорошо… потом…

Виктор

Концерт был в самом разгаре.

Юрий нашел Виктора, тот курил у открытого окна. В коридор леденящими порывами врывался ветер, но Виктор не ощущал холода. Юрий встал рядом и тоже закурил. Он никак не решался начать разговор. По мрачному лицу Юрия было ясно, что появились новые проблемы. Но затевать беседу о делах не хотелось.

Сюда, где они стояли, звуки музыки не доносились. Тишины — вот чего он желал в этот момент. И одиночества. Мелькание множества лиц утомлял о его. Все от него чего-то хотели. Вот и Юра — стоит, мнется, боясь сказать, чего ему понадобилось на сей раз.