Позволяю любить - [23]

— Давай сделаем это по-быстрому, — шептала она ему на ухо со звериным придыханием, сильно прижимаясь к нему так, будто вдавливала свои чресла в его. Сейчас она знала: Сергей этого хотел, ему придется по душе именно такая ситуация, при которой она сама проявляет решающую и решительную инициативу!

У Сергея даже в горле пересохло. Он судорожно сглотнул и сделал шаг по направлению к ней, как вдруг…

Дверь подсобки, на которую он облокачивался, открылась!

Никого. Только мешки и коробки. Они юркнули в какое-то мрачное складское помещение.

Тут он грубо содрал с нее легкие джинсики, затем руки его сами по себе разделились: одна, назойливая и неловкая, упорно задирала топик, являя молчаливому подземелью грудь с острым соском (как это правильно, что человеческий глаз способен быстро привыкать к темноте!), вторая — яростно пробиралась под трусики, в некие божественной сладости влажные недра… Бессовестная парочка так торопилась, что им и в голову не пришло хоть как-нибудь подпереть за собой входную дверь.

Вошедшая в самый разгар их страсти неопрятная толстая женщина — по-видимому, она работала здесь, в этом же магазине — ахнула. Не каждый день застаешь в подсобке влюбленную парочку, да еще самозабвенно отдающуюся безудержному сексу в самых непристойных позах!

Королева кладовой немного постояла в оцепенении, но тут мужчина — здоровый жеребец с волосатыми лапами! — устремил на нее свои мутные зрачки и сделал незаметный жест пальцами: исчезни, дескать… Бедная кладовщица стремительно выскочила и с силой захлопнула за собой дверь.

Отдышавшись, она — о боги! — не придумала ничего лучше, как… вновь заглянуть туда, откуда ее только что выперли самым бесцеремонным образом. Одним только глазком, из женского чисто любопытства!.. Бессовестная парочка даже не прервалась!

И тогда она снова, уже аккуратно, прикрыла за собой дверь. Ну и ну! Кладовщица даже рассмеялась. Такое не в каждом порнофильме увидишь! Туристы, не иначе. Только они могут так вот… Совсем стыд потеряли.

Она снова рассмеялась и теперь уже преспокойно отправилась по своим делам.

А ведь даже медовый месяц апогеем их любви не стал. В обычной семейной жизни Ани и Сергея и после того морского отдыха находилось немало места радостям — как маленьким, так и большим, как тихим, так и шумным. Все эти события необъяснимым образом врезались в память, и их теперь оттуда нельзя ни вытравить, ни каленым железом выжечь.

Воспоминания наползали на Аню из закутков сознания, где прятались неуловимо, и происходило это в самые неподходящие для нее моменты. Они буквально преследовали ее и не давали дышать.

Ну вот — снова…

Она помнит, помнит все, каждую частичку его тела, каждый вздох его и стон. Из тысячи звуков она узнает его дыхание, не спутает его шаги ни с чьими. Если бы Ане повязали на глаза повязку и ее поцеловало бы множество мужчин (да что там поцеловали — всего лишь прикоснулись бы!), она угадала бы своего ненавистного Сергея из миллиона… нет — миллиарда!

— Тебе просто не с кем его сравнивать, — заявила ей как-то Маринка, одна из немногочисленных подруг, с которыми Аня позволяла себе немного пооткровенничать. — У тебя ведь, кроме него, никого и никогда не было. А вот попробуй-ка внести в свою жизнь разнообразие — глядишь, еще кто-нибудь понравится… Есть такие кобели, от их усердия кровать горит! А ты у нас девка горячая, тебе такое вот горение в самый раз будет!

— Угу, — с сомнением промычала Аня. — Нет уж, это ты не знаешь Сергея. Все твои кобели по сравнению с ним — спичка, вспыхнули — и погасли. Все у них, как в армии по команде «тревога»: пихнули, выпихнули — и привет. Отбой!

Нет, не права Марина. Не нужен ей никто. Эти глупые мясистые мачо ни в чем не сравняются с Сережей.

А перед глазами у Ани картинки воспоминаний снова так и мельтешили.

Вот Сережа, нежный, с цветами в руках встречает ее после занятий в университете. Под завистливые взгляды сокурсниц она целуется с любимым человеком, отводя руку с букетом за спину, чтобы не мешал.

Вот Сережа, заботливый, подъезжает к больнице к концу рабочего дня — переживает, как бы Ане не пришлось добираться до дома по темноте, мало ли…

Вот Сережа романтичный: обнимает ее за плечи, они вдвоем — на балконе, он показывает ей знакомые издавна созвездия. Большая Медведица, Гончие Псы, Волосы Вероники…

Как-то был день, когда она, вернувшись с работы пораньше, застала его на кухне. Странное дело — Сергей был облачен в фартук. По всей квартире распространялся ванильный аромат торта, который он готовил, чтобы сделать Ане приятный сюрприз. Он словно чувствовал, что Аня сегодня не задержится на работе… Она прошла в комнату переодеться, а там — ба! — все уже приготовлено для встречи чудесного вечера на двоих. Стол под белой скатертью, ведерко со льдом, а из ведерка зазывно выглядывает бутылочное горлышко — Сережка приготовил для нее любимое «Советское»… ваза с цветами, свечи, хрустальные фужеры… Аня так обрадовалась, что кинулась Сергею на шею, обнимала, целовала его как была, полураздетая.

Он довершил начатое. Помог окончательно раздеться, подхватил на руки, уложил на диван. Они так интенсивно любили друг друга, что старенький, видавший многое на своем веку диван взял да и не выдержал — в какой-то момент (подозреваем, в самый интересный) что-то надрывно в нем хрустнуло, одна из ножек подкосилась, и любовники в обнимку скатились на пол, нисколько не прервав своего увлекательного занятия. Без всякой запинки они и продолжали, прямо на жестком полу.