Позорный столб (Белый август) - [151]

— Прошу пройти! — бросил Каноцу сыщик, сопровождавший Чиллери из резиденции премьер-министра. Потом добавил: — Что вы хотите, господин редактор? За целый день была дана всего лишь одна пощечина!

И Каноц бочком прошмыгнул вперед.

Наверху Фридрих со слезами на глазах обнял генерала и дантиста.

— Господа! — воскликнул он с чувством.

Затем Фридрих и его высочество отправились в отель «Риц», где миссии Антанты, уже информированные о перевороте, собрались на экстренное совещание: англичане — генерал Гортон и адмирал Траубридж, французский генерал Грациани, итальянцы — герцог Боргезе и подполковник Романелли. Вновь прибывшие доложили совещанию о сформировании нового кабинета. В отель «Бристоль» они возвратились очень поздно, была почти полночь. Его высочество опять выпил рюмку абсента. За время его отсутствия Чиллери и Шйецер подготовили документы о новых назначениях и сочинили текст манифеста эрцгерцога Иосифа. Он начинался так: «К венгерскому народу! После переговоров с находящимися здесь властями Антанты уполномочиваю: временно возглавить венгерский кабинет министров статс-секретарю военного министерства в отст. Иштвану Фридриху…» А кончалось так: «Мы непоколебимо верим в лучшее будущее нашей родины».

Шнецер рыдал.

Затем в салоне его высочества ночью был подготовлен декрет правительства номер один. Декретом этим объявлялась отмена обобществления частных землевладений. На колокольне ближайшей приходской церкви, словно в Новый год, зазвонили колокола; в этот день римской католической церкви было возвращено в Венгрии шестьсот тридцать девять тысяч три хольда земельных угодий. Львиная доля досталась главному капитулу города Эгера— девяносто тысяч сто восемьдесят семь хольдов; меньше всего — протоиерейству города Хатвана — триста четыре хольда. Не говоря о земельных угодьях, которые были возвращены множеству церковных приходов.

В Буду по телефону последовал приказ: Дюлу Пейдла и иже с ним освободить из заключения в резиденции премьер-министра, развезти в. машинах по домам и пока оставить при них по одному полицейскому и одному сыщику.

Наконец Чиллери с двумя полицейскими отправился на поиски места, где можно было бы отпечатать манифест эрцгерцога.

Манифест был отпечатан жирным шрифтом в типографии газеты «Непсава», в доме четыре на улице Конти. Набор, корректура и печатанье в общей сложности заняли немногим больше часа.

Было десять часов. В официальной резиденции премьер-министра Венгрии, в Крепости, на первом этаже старинного дворца графа Шандора, еще околачивались полицейские с карабинами; но было их уже только восемь. Из первоначальных двадцати конных полицейских двенадцать были отправлены по домам спать.

На втором этаже дворца сидят еще несколько господ, их всех клонит ко сну, разговор не клеится. Предводительствует ими торговец посудой Янош Иловский. Его общество разделяют министериальный советник д-р Гоголак, артиллерийский капитан, инспектор тайной полиции и поручик запаса Виктор Штерц, сын колбасного фабриканта, богача Яноша Штерца, самый восторженный из контрреволюционеров, в карманах которого не переводятся сигары, коими он щедро угощает всех. Его родственник учитель геометрии в гимназии города В. Эден Юрко на казенной машине отбыл домой. Только что увели бывших министров, их проводили до машины со злорадной учтивостью; в соответствии с полученным приказом офицеры даже отдали им честь, зато унтер-офицеры ехидно ухмылялись, а кое-кто из них даже плюнул вслед, когда машины с министрами отъехали. Теперь дом вдруг опустел и сделался каким-то неуютным.

Поручик Штерц размышляет о том, что завтра ему необходимо побывать у дантиста, дальше так продолжаться не может. В его воображении возникают розовые видения будущего. Он пойдет домой, разбудит отца, этого старого насмешника, и спросит его… О чем же он его спросит?

Звонит телефон, звонок продолжительный. Гоголак подходит к аппарату. Снимает трубку.

— Алло, резиденция премьер-министра, — говорит он. — Да, я жду!

Молчание. Затем Гоголак говорит:

— Добрый вечер, господин посланник.

И вновь молчание. Гоголак внимательно слушает, крепко сжав в руке трубку.

— Нет, с вашего позволения, — говорит он огорченно. — Господина премьер-министра Пейдла здесь уже нет!

Какое-то время он молчит. Потом говорит:

— Заседание Совета министров закончилось. — И отвешивает поклон. Да, — помолчав, говорит он. — Доброй ночи.

— Вилмош Бём, — поясняет он присутствующим. — Из Вены.

— Что ему надо? — спрашивает Иловский.

Советник Гоголак пожимает плечами. Иловский ухмыляется.

— Пусть попробует найти их, — ехидно замечает он.

Гоголак выходит из комнаты. В это время вновь звонит телефон, вновь продолжительный звонок. К телефону подходит Иловский.

— Тс-с, господа! — говорит он присутствующим, злорадно ухмыляясь, и поднимает трубку.

— Алло, — доносится из трубки четкий далекий голос, — посланник в Вене Бём. Кто у телефона?

— Резиденция премьер-министра, дежурный у телефона.

— Прошу господина премьер-министра Пейдла!

— Он уже отбыл.

Небольшая пауза. Голос из Вены:

— В таком случае прошу господина военного министра Хаубриха!

— Он тоже ушел.