Позор семьи - [22]

Моих сил хватило только слабовольно промямлить:

— А почему удручающе?

Алик мгновенно обернулся ледяным изваянием, обпрезирал меня через весь длинный стол:

— Солнце, богатых людей — здесь много тысяч, во всем мире — того больше! Их толпы. Какая радость быть частью толпы? Ради чего живет толпа? Ради хлеба и зрелищ. Ее боги — деньги и музыка. Настоящих богов мало… А больших музыкантов и того меньше — всех можно пересчитать по пальцам, — Алик начал загибать длинные желтоватые пальцы с крупными суставами: — Моцарт, Вагнер, Шёнберг, Леннон, Джаггер… Ну, кто еще?

— Курт Кобейн? — робко подсказала я.

— Ты его слышала?

— Кобейна?

— Нет — Шеремета?

— Как она могла слышать Шеремета! — ответил за меня Чигарский. — Это же дочка Георгия Алексеевича — Вероника Шеремет!

Я официально кивнула и насупилась.

Неприятно, когда на тебя таращится сразу столько народу.

— Давно это было, — умилялся шеф, — Вы, наверное, трешку с концерта подняли…

— Больше!

— На много?

— Ну, может, на полтишок… Слушай, я разволновался, даже дурно стало! — Алик продолжал стоять и держать Чиру за обмякший под пуловером трицепс и вдруг игриво хохотнул: — Где у вас комната для мальчиков?

— Пойдем… кхм… Идемте, я вас провожу, — Шеф увлек аксакала из кабинета.

Только зачем? Конференц-зал оборудован удобствами, они располагаются за той массивной дверью. Ага — поняла! Поняла и горько улыбнулась. Сейчас, за стенами переговорной, Чира предложит служителю рекламных муз богатый откат за содействие, исхудалый пророк согласится, и плакали мои комиссионные!

Напыщенных топ-«манагеров» тоже отымели — но им хоть невдомек. Они слишком заняты — сидят, пыхтят, источают неоновое обаяние и мысленно примеряются к должности «зять-того-самого-Шеремета».

Напрасно, господа! Вы даже на свинопасов не тянете, потому что хорошему свинопасу безразличны социальные статусы, он умеет быть собой! Вы не настоящие хозяева жизни, у вас даже собственных денег нет, вам всего лишь выпало счастье временно подержаться за чужой толстый кошелек. Вы наемные служащие, у которых нет ничего своего собственного — все корпоративное: от квартиры до воспоминаний — и вы останетесь такими до самой пенсии! Будете вечно рассылать резюме, строить графики продвижения товаров, замените семью болтовней о сексе с инкогнито в ICQ, а на склоне карьеры станете поучать барменов на корпоративных вечеринках, как готовить дайкири.

Больше хороших новостей для вас на сегодня нет.

Я вам даже скидку не предоставлю!

Действительно, пора нагнать на бравых менеджеров напряжения.

Я пододвинула к себе городской телефон и нервозно посмотрела на часы. Егор и Платон впились взглядами в мое запястье и, кажется, даже дышать перестали, исчисляя в уме, сколько льготных опционов им придется загнать, чтобы купить себе такие.

Я отношусь к часам утилитарно, вообще скверно разбираюсь в точной механике — просто мобилы у меня со вчерашнего дня нет, а заблудиться в лабиринтах времени для мечтательной особы вроде меня проще простого. Пришлось с утра надеть отцовские часы, которые первыми под руку подвернулись. Наверное, подвернулись вполне пристойные. Но за часы папка меня ругать не будет — он не стяжатель и к вещам относится философски.

— Что-то не так? — первым вышел из оцепенения вице Платон.

— Да тут должны звонить одни… По поводу рекламы шоколадок…

— Ника, о чем ты говоришь! Какие шоколадки? — Чира стоял в дверях и довольно улыбался. — Я обещал Николаю Ивановичу, что помогу! И я действительно помогу! Хотя рекламная программа у них большая, и будет сложно. Но исключительно ради нашей старой дружбы с Аликом — помогу!

— Знаешь, Платоша, ты — толковый человек и понял раньше меня… — Помолодевший Алик утирал мокрые руки пронзительно-алым платком. — Промышленный город — здесь много курят, потому такие цифры! Ты всегда мыслишь на опережение!

— По сигаретке? — Чира распечатал и протянул присутствующим пачку.

— Мы не курим!

— Корпоративный стандарт!

— Это оксюморон… Производить сигареты и не курить, — Алик глубоко затянулся.

Сами не курят — а травят потребителей! Я потянулась через стол и тоже взяла сигарету, исключительно из антиглобалистских соображений, дохнула дымком на Артемия — он сидел ближе. Глава департамента стоически снес моббинг, кашлянул и завел обязательную программу:

— Программа дополнительного размещения на ситилайтах — это интересное предложение, серьезный проект продвижения. Но оно требует анализа и обсуждения с наблюдательным советом…

— Прекращай, Тёма! С нами вице-директор, в его компетенции принять такое рядовое решение лично…

— Я решение уже принял. Готовьте договор, — объявил Платон и торжественно поднялся, — На следующей неделе оплатим…

Шеф пожал холеную кисть и скромно потупился:

— Извините… Не могу большую скидку дать — ну, максимум три процента! Просто физически не могу, — Чира таинственно склонился к Платону: — Знали бы люди в столицах, как нас здесь гребут! НДС-ы, прибыли, штрафы… Но вы — международная корпорация и неправильно будет вынуждать вас кормить местную бюрократию…

— Что же, мы готовы рассмотреть возможность оплаты на офшор.

— Ну, если вам не хлопотно… — скромненько потупился шеф.