Позолоченная луна - [3]

— Дикие, — сказала она ему, — это еще очень слабо сказано.

Оторопев, он моргнул.

Но тут поезд снова засвистел, и на сей раз этот звук заставил Керри торопливо обнять свою учительницу. Неким образом слова этого джентльмена, такие высокомерные и небрежные, помогли ей миновать последнее, выворачивающее душу прощание и сделать, расправив плечи, то, что должно быть сделано.

Мисс Хопсон положила руку в перчатке на ее локоть.

— Счастливого пути. И еще одно слово. — На лице, покрытом морщинами, ярко блеснули глаза. — Всегда помни: «Богаче будь, чем видно напоказ».

— «Прибереги слова, коль много знаешь», — Керри отступила назад и подняла руку, сжимающую мешок.

— «Коль просят в долг, не бойся дать отказ», — закончила мисс Хопсон, посылая ей воздушный поцелуй.

— Постойте, — обернулась проходящая мимо дама в сиреневом. — Я знаю эту цитату. Это же из «Короля Джеймса»?

Но Керри уже пыталась бежать за носильщиком со своим мешком из-под муки и одолженным сундучком. Она направлялась не в конец поезда, где пассажиры со шляпами в перьях и атласными лацканами усаживались в дамские вагоны и Сваннаноа, но к самому первому вагону. Туда, куда долетали дым и искры из кочегарки — где ездили иммигранты и те, кто победней.

Она сделала свой выбор.

И этот выбор, скорее всего, повернет ее будущее куда-то очень далеко от того, ради чего она столько времени билась. Далеко от всех ее мечтаний. И она понимала это даже сейчас, на бегу.

Но чему быть, того не миновать.

Она учтет предупреждение своей учительницы. Она будет стараться избегать всех ловушек, какая бы сила ни сохранилась до сих пор в тех старых течениях и водоворотах.

И она будет сдерживать свою давнюю обиду на отца, въевшуюся ей в самые кости, — потому что иначе она не вынесет и взорвется.

Носильщик с легким поклоном принял у нее сундучок. Но свой мешочный багаж она ему не отдала.

— Благодарю, но это останется со мной. Тут лежат мои, — она повернула голову в сторону светловолосого джентльмена, который продолжал стоять в нескольких метрах от нее, — ценности.

Он приподнял бровь. После чего, сделав небольшую паузу, коснулся пальцами полей своего цилиндра и направился вслед за своим товарищем в сторону Сваннаноа.

Да, дикие, захотелось ей закричать ему вслед. И упрямые. Больше, чем можете вообразить и вы, и ваш Вандербильт, и все ваши приятели-миллионеры.

Глава 2

Следуя за дамой в сиреневом, поднявшейся с помощью носильщика в вагон, Керри тоже поднялась по ступенькам и стала пробираться по проходу. Ее глазам потребовалось время, чтобы привыкнуть к яркому электрическому свету, темно-голубому потолку, красновато-коричневым стенам, рядам полированных деревянных скамей и клубам сигарного дыма, клубящегося вокруг мужчины в коричневом котелке. Так что она располагала лишь мгновением, чтобы собраться, когда два пассажира в дальнем конце вагона вдруг вскочили со своих мест и кинулись к ней.

— Талли! — Керри обняла сначала сестренку, а потом брата. — Джарси! Как, почему?

Прижимая их к себе, Керри слышала, как их сердечки стучат рядом с ее собственным сердцем. Оно тоже забилось сильнее, как будто эти прошедшие в разлуке два года только и делало, что выжидало время — стуча медленно и неохотно.

Талли откинула косу на спину.

— Это все мисс Хопсон, она купила нам билеты, чтобы мы приехали. Сказала, нам всем будет гораздо лучше путешествовать вот так, вместе.

Джарси молча крепко сжимал руку Керри, словно боялся, что она может снова исчезнуть в станционном дыму.

Сияющая Рема подняла глаза от своего вязания.

— Вот это зрелище — отрада для глаз. Господи, детка, как же мы по тебе соскучились.

— И я по вам соскучилась, — Керри сама удивилась правдивости своих слов. Какой провидицей оказалась ее учительница, купив им эти билеты для всей семьи — последний дар, причальные швартовы для возвращения Керри домой.

Керри подняла голову, но продолжала обнимать близнецов за плечи, пока они все втроем пробирались в начало вагона.

— Ну, тетя Рема, — спросила она у женщины, бесстрашно стрелявшей в черных медведей, горных львов и по ногам загулявшего мужа, но, кажется, слегка подавленной Нью-Йорком. — Как вам показался город?

Рема только пожала плечами, бросив небрежный взгляд в сторону окна.

— Куча домов, только небо заслоняют.

Усмехнувшись, Керри устроилась на скамье по ходу поезда, слушая Талли и Джарси, которые одновременно трещали без умолку. Новости о деревенской школе — учителя опять нет, после мисс Хопсон их сменилось уже четверо, а она-то пробыла долго. Ромео, папина гончая, так храпит, что к нему не подойдешь. Дом пропах яблоками, потому что на ферме теперь только они еще и растут.

Но никто даже не упомянул об истинной причине их путешествия — о самом отце.

Когда поезд отошел от станции и начал набирать скорость, спицы Ремы застучали в такт перестуку колес. Ее желтое платье из домотканой материи косо свисало с плеч, словно со сломанной вешалки. В свое время она настояла на том, чтобы забрать близнецов, позволяя таким образом Керри отправиться в Барнард. Но, может быть, Керри не стоило позволять ей этого.

Когда доехали до Пенсильвании, близнецы заснули, растянувшись на скамье. На коленях Керри лежали голова Талли и ноги Джарси. Этой осенью им исполнилось тринадцать; длинные, тощие, они даже поворачивались на лавке одновременно, как будто видели один и тот же сон. Но Керри заметила, что их лица во сне были спокойными — что казалось необычным. Как будто теперь, когда старшая сестра вернулась к ним, все снова стало хорошо.