Познакомлю со смертью - [19]

Удовлетворяя, хоть и не часто, свою болезненную похоть, Гуров оставался уважаемым человеком, время от времени знакомился с женщинами, создавая для окружающих видимость нормального мужчины, но свое нежелание жениться объяснял любовью к бывшей жене и надеждой на ее возвращение. Кардиолог действительно любил свою бывшую семью больше всего на свете, и сейчас, когда его брали, пожалел, что не предусмотрел такого исхода и не запасся ампулой с ядом. Лучше смерть, чем позор для семьи, особенно для дочери. Покорно следуя за оперативниками, Гуров твердо решил: если его осудят и процессу будет грозить огласка, он найдет способ покончить с собой в следственном изоляторе, до суда.

Глава 17

Павел Киселев шел домой усталый и мрачный. Несомненно, хорошо, что они взяли Гурова, пусть он даже и не имеет отношения к их делу. «Куда катится наша медицина?» — думал он, вспоминая полные слез глаза Николая Потапова и его жалобные фразы:

— Отпустите его, он ничего плохого не делал!

Когда парень понял, что его заступничество ни к чему не приведет, он бессильно опустился на стул и прошептал:

— Сейчас вы обрекли мою маму на смерть.

Тогда Константин Скворцов, взяв со стола какой-то полиэтиленовый пакет, спросил врача:

— Эти лекарства необходимы для выздоровления Потаповой?

Гуров хмуро кивнул.

— Держи, парень, — Константин отдал пакет Николаю, — считай, что тебе повезло.

Да, ему повезло, а сколько людей вынуждены будут умереть только потому, что у них нет денег на лечение!

Такая мысль не могла повлечь за собой хорошее настроение. Тем более что к ней прибавилась еще одна: настоящий убийца так и не пойман, неизвестно, сколько жертв будет на его счету, а на данный момент следствие располагает очень скудными зацепками.

Павел взглянул на окна своей квартиры. Несмотря на начало первого, они были ярко освещены, и это означало, что Лина не ложится спать и дожидается его. Это, безусловно, порадовало, хотя и не так сильно. Если бы на ее месте была Настя, его бывшая жена, Киселев прибавил бы шагу и полетел домой как на крыльях. Лина и не подозревала, что человек, с которым она уже три года жила в гражданском браке, каждый вечер, приходя с работы, надеется на чудо — увидеть здесь бывшую жену. Равнодушие Павла она объясняла усталостью на работе и всеми силами старалась привязать его к себе. Киселев видел это, однако ее нежная забота как-то мало трогала. И сейчас, отпирая дверь, не хотел никаких разговоров и сюсюканья.

Лина, услышав скрежет ключа в замочной скважине, ленивой походкой пошла к двери. Киселев не мог не признавать, что она поразительно красива и этот шелковый коротенький халатик делает ее очень сексуальной. Женщина повисла у него на шее, помогла снять пальто, заботливо приговаривая:

— Устал, бедный! Иди принимай душ, а я разогрею ужин.

Павел покорно отправился в ванную и, стоя под горячими струями, опять вспомнил Настю. Насколько права оказалась его мать, когда говорила ему, тогда еще студенту юрфака: «Ты однолюб, сынок!» Он смеялся над ее словами: «Мужчина не может быть однолюбом!» Ему нравились многие девушки, и Павел не только не считал себя однолюбом, но в глубине души называл бабником. Только когда в его жизни появилась Настя, все остальные девушки померкли. Увидев ее на студенческой вечеринке, Павел понял, что отныне ему никто не нужен, кроме нее, и как будет больно, если эта девушка его отвергнет. Киселев тут же придумал незатейливый способ познакомиться и, увидев в глазах незнакомки интерес, почувствовал себя на седьмом небе от счастья. Можно ли описать охватившие его эмоции, когда через некоторое время она согласилась стать его женой! Через год после свадьбы у них родился сын, и Павел считал себя самым счастливым человеком на свете. Он вообще до сих пор считал годы, прожитые с Анастасией, лучшими в жизни.

Семейное счастье разбилось неожиданно. Скрывая от жены некоторые подробности своей работы, никогда не рассказывая о тех опасных случаях, из которых он чудом выходил живым, Павел даже не предполагал: жена об этом хорошо осведомлена. Она познакомилась с супругой его коллеги, Гришки Иванова, который во всех подробностях рассказывал своей половине о проведенных операциях, опуская лишь секретные темы. Так Настю информировали о всех его делах, и расстроенное лицо жены со следами недавно высохших слез объяснялось не неудачами на работе, как говорила ему она, а волнением за него, постоянным ожиданием трагедии. Как-то раз, когда он пришел с особо сложного задания и действительно чудом остался жив, Настя была с ним особенно ласкова и заботлива. Они провели чудесную ночь, а наутро жена затеяла неприятный для обоих разговор:

— Прости меня, Паша, — начала она. — Я ухожу от тебя.

Павел вспыхнул и хотел что-то сказать, но она жестом попросила его помолчать:

— Ничего не говори. Во всем виновата только я. Когда ты делал мне предложение, я знала, чьей женой мне предстоит быть, и искренне думала, что способна, что любовь преодолеет все. Я любила и люблю тебя, поверь, и никогда не смогу полюбить другого. Но жить с тобой я тоже не могу. Пойми, что я чувствую, отпуская тебя каждый день на такую работу! Пойми, как я живу, зная, что любимый мной человек сегодня может не вернуться живым. Я не требую, чтобы ты сменил работу. Кто-то должен находиться и там. Но я на пределе, Павел! Сколько раз мне хотелось покончить с собой, когда Лера Иванова рассказывала, какой вы подвергаетесь опасности! Я постепенно схожу с ума, а у меня кроме тебя есть наш сын, я должна жить и для него. Ничего не говори и не делай, любимый, просто отпусти меня: мне и так придется расплачиваться, проводя оставшиеся годы без любимого человека.