Пожнешь бурю - [54]

– Прекрасная погода.

Мереуин вздрогнула при звуке голоса Карла Уилсона и залилась краской, боясь, как бы он не прочел на ее лице, о чем она сейчас думала.

– Д-да, – пробормотала девушка.

– Я, пожалуй, и не припомню другого такого безштормового плавания, – добавил боцман, останавливаясь рядом с ней и окидывая опытным взглядом темное небо, на котором уже поблескивали первые звезды, а над горизонтом всходил месяц.

– Нам везет, – согласилась Мереуин, приходя в себя и глядя вдаль за мягко кивающий бушприт. – Когда мы вернемся, будет уже конец лета. Трудно поверить, до чего быстро летит время.

– Вас так жестоко лишили весны, – проговорил Карл хриплым от переживаний голосом. – Дорогая моя мисс Макэйлис, вспоминая о том, что заставил вас вынести этот гнусный Кинкейд и что я позволил ему высечь вас, я готов убить себя за трусость!

– Вы подчинялись приказу, – утешила его Мереуин, думая, каким далеким кажется ей теперь это событие, страшно далеким от нынешнего вечера с его приглушенными красками, хотя произошло оно на борту этого самого судна, у той самой мачты, что высится сейчас прямо перед ее глазами. «Я совершила почти полный круг, – заключила девушка, – и чувствую себя в этот вечер почти такой же счастливой, как в Кернлахе, когда ничего еще не случилось. Странно, на что способен один волшебный вечер!»

– Я не должен был допускать подобного варварства! – ворвался в ее раздумья взволнованный голос боцмана. – Сможете ли вы когда-нибудь простить меня?

Она сдержала улыбку, вызванную его страдальческим взглядом, который мимолетно напомнил ей любимого пса Рема, выпрашивающего подачку.

– Ну конечно же, мистер Уилсон. Я никогда вас и не винила.

– Все равно не могу отделаться от мысли, что команда и я сам в первую очередь должны были как-то этому помешать.

– И команда не могла ослушаться приказа капитана Кинкейда точно так же, как вы, – терпеливо напомнила Мереуин. – А матросы Берг и Барроуз оба теперь с ним, на борту «Колумбии» под арестом.

Карл Уилсон глубоко вздохнул, придвинулся ближе, и его мозолистая рука легла на поручень рядом с маленькими ручками девушки.

– Какой же я дурак, что ни в чем не подозревал Кинкейда! Прослужил ему больше семи лет, всю войну, и хотя, признаюсь, особой симпатии не испытывал, но уважал его.

– Он мастер прикидываться не таким, каков есть на самом деле, – заметила Мереуин, незаметно отодвигаясь, чтобы увеличить расстояние между ними. Она не ожидала, что боцман так осмелеет.

– Сумеете ли вы понять меня? – спросил он, стремительно схватив ее за обе руки. – Я должен был сразу сообразить, что вы не простая девушка, которая вынуждена закабалить себя ради заработка. А я подозревал, но не хотел верить. Мисс Макэйлис, – голос его дрожал от волнения, – я чувствую…

– Ну, все это не имеет значения, – поспешно перебила его Мереуин. – Пожалуйста, не терзайтесь и не считайте себя виноватым. Я просто не могу этого видеть!

Он выпустил ее руки, устыдившись своей дерзости.

– Да. Я… наверное… должен проверить, сменился ли вахтенный.

В темноте боцман не заметил облегчения на ее лице, ибо Мереуин опасалась, что он собирается сделать романтическое признание, которое она будет вынуждена отвергнуть. Ей очень нравился Карл Уилсон и не хотелось оскорблять его чувства, но она не испытывала к нему того страстного влечения, какое он, по всей видимости, испытывает к ней.

– При попутном западном ветре мы должны быстро добраться до Лондона, – добавил молодой человек, совсем смутившись от того, что потерял самообладание, которым немало гордился, и стал навязываться беспомощной молодой женщине. Разрази его Господь за подобную невоспитанность!

Мереуин охнула и схватила Уилсона за руку:

– До Лондона? Но ведь мы плывем в Глазго!

– В Глазго? – Симпатичное лицо боцмана выразило недоумение. – Вы ошибаетесь, мисс Макэйлис. Мы держим курс на Лондон. Я думал, вам это известно.

– Зачем мы туда идем? – испуганно и удивленно допытывалась она. Ей вовсе незачем останавливаться в Лондоне, она хочет домой!

– Мы должны встретиться там с «Колумбией», – объяснил боцман, ошеломленный реакцией девушки. – Нам, возможно, придется свидетельствовать против капитана Кинкейда. – Услышав тихое протестующее восклицание, Карл поспешно добавил: – Не вам. Не бойтесь, никто вас не заставит вновь все это переживать.

– Я не боюсь, – устало ответила Мереуин, – и хочу сделать все, что в моих силах, чтобы увидеть эту чертову свинью на виселице. Только я думала, разбирательство состоится в Глазго. – Она замолчала, не желая признаться, что ей необходимо ободряющее присутствие братьев, если придется предстать перед властями и поведать обо всем, что с ней стряслось.

Несколько шокированный употребленными юной леди выражениями, боцман только покачал головой, напомнив себе, что она вынесла много страданий и ему следует проявить галантность и пропустить их мимо ушей.

– Я хочу домой, – твердила Мереуин. – Лейтенант Спенсер у себя?

– Да, только он ничего не сможет сделать, – предупредил боцман, которому вовсе не хотелось, чтобы Мереуин одна отправилась в каюту к молодому офицеру.

Мягкие губы решительно сжались.