Пожиратели - [9]

Трудно было не понять смысл поступившего сигнала. И все же это казалось невероятным. Очередной террористический акт. На этот раз — направленный против финансового центра Стокгольма.

Закончив разговор с Энглаумом, он набрал полученный от него код вызова того подразделения, которое оказалось на месте раньше всех. В рации затрещало, он взял микрофон.

— ПП1214, прием. Инспектор криминальной полиции Эрик Свенссон, прием.

Новый треск, потом последовал ответ.

— Оке Лундблад слушает, мы в парке Кунгстредгорден. Хорошо, что вы едете, нам очень нужна помощь. Тут полный хаос.

— Понимаю. Будем через пять минут. Кого-нибудь взяли?

— Нет. Парни из отряда быстрого реагирования только что оцепили территорию, и Матеуш как раз опросил первых свидетелей. Но из банка все на месте, можете заняться ими, когда приедете.

Эрик услышал, как кто-то засмеялся на заднем плане, и потом раздалось громкое шуршание, когда Оке Лундблад положил микрофон на колени. Через шум рации Эрик услышал, как Оке Лундблад спрашивает кого-то, сидящего с ним в машине, о показаниях свидетелей. Раздалось покашливание, а потом последовал ответ — судя по всему, Матеуша, предназначенный не Эрику, а Оке Лундбладу. Несмотря на треск, Эрик и Юнгберг отчетливо услышали, что было сказано в другой машине, когда Матеуш ответил коллеге:

— Несколько человек видели черного. Какой-то чурка. Можешь передать ему это как словесный портрет.

Эрик заметил, как Юнгберг покосился на него. Коллега сокрушенно покачал головой. Потом в динамике снова раздался голос Оке.

— Да, несколько свидетелей видели черного. В смысле — араба, который находился рядом с банком как раз перед тем, как началась перестрелка.

Эрику не раз доводилось слышать расистские комментарии, так что он не пришел в шок. Зато его удивило, насколько открыто люди их высказывают. Словно эти понятия вдруг стали неотъемлемой частью полицейской работы. По крайней мере, так, похоже, казалось коллегам в подразделении Оке Лундблада. Никто с заднего сиденья в машине Лундблада ничего не возразил. «Молчание — знак согласия», — подумал он. Словно мало всей той открытой ненависти ко всему непохожему, которой круглосуточно брызжут разнообразные интернет-форумы. Похоже, сняты все границы — покуда не приходится самому постоять за свои убеждения, лицом к лицу с живым человеком, а можно спрятаться за компьютером. Или полицейским микрофоном. Он подозревал, что Оке Лундблад не поймет иронии, однако весело ответил в микрофон:

— Ну что ж, тогда профиль злоумышленника составлен.

— Э… что? Да, наверное. Я как-то пока об этом не думал.

На несколько секунд стало тихо. Потом раздался смех, когда до него дошло.

— Проблемка только в том, что он пока не пойман.

Эрик затормозил на Кунгстредсгордсгатан. Здесь работало множество полицейских, разгонявших толпу. Ленты оцепления уже были натянуты. Несколько бледных личностей сидели у стены вдоль фасада банка, глядя перед собой невидящими глазами. На углу стояли полицейские из национального отряда быстрого реагирования в черной униформе и черных шапках с автоматами наготове. За ближайшей к нему лентой оцепления Эрик заметил высокого человека средних лет, сидевшего в полицейском фургоне ногами наружу. Тот держал в руках микрофон. «Видать, это и есть Оке Лундблад», — подумал Эрик. Позади виднелся коротко остриженный полицейский — вероятно, Матеуш — и еще два темных силуэта с двух сторон от него. Эрик вышел из машины в сопровождении Юнгберга и остановился перед рослым мужчиной.

— Я Эрик Свенссон. А ты, должно быть, Оке Лундблад?

Он заметил, как Оке Лундблад побледнел — что удивительно, учитывая, что кожа у того и так была прозрачно-белой, словно он обычно общался с вампирами. Или же проводил все свое время в помещении перед компьютером, изливая в Сеть комментарии типа того, что только что сообщил в микрофон. Бледный полицейский опустил глаза и кивнул.

Оке Лундблад мгновенно сообразил, что он и темнокожий инспектор криминальной полиции Эрик Свенссон вряд ли придерживаются одного мнения по поводу выбора слов в том анализе ситуации, который он только что представил по рации. Лундблад был совершенно сбит с толку. Цветной полицейский был одет как рэпер — в мешковатых джинсах, кедах и с толстой золотой цепью, мерцавшей в вырезе джемпера.

Эрик резким движением достал свой блокнот.

— Так-так, посмотрим. Просто чтобы корректно отразить в отчете: судя по словесному описанию, это был чурка, иными словами черный, иными словами араб, находившийся рядом с местом преступления непосредственно перед началом перестрелки?

Оке по-прежнему смотрел себе под ноги.

— Э-э, нет, то есть мы просто процитировали свидетелей. То есть их слова. Имеется в виду выходец с Ближнего Востока.

— Ах вот оно что, так-так. Но чтобы быть уверенным, что я все правильно понял, я процитирую ваше прежнее высказывание, как вы его изложили. Я пишу: черный, чурка и араб, чтобы избежать недоразумений.

Возникла напряженная пауза: Оке Лундблад заерзал на месте, Эрик записывал.

— Ну вот, все готово. Теперь осталось записать ваши фамилии и табельные номера, и больше мы не будем вам мешать. Важно, чтобы раппорт получился как можно более полным, на случай, если им заинтересуется начальство или затребует материалы пресса.