Пожиратели тьмы: Токийский кошмар - [65]

На первый взгляд, местные служители закона добились поразительных, почти небывалых успехов. В Японии, как и в большинстве государств, случаются приступы беспокойства из-за подростковой преступности и разрушения традиционной морали. Но все же факт остается фактом: Япония – самая безопасная и не криминальная страна на планете. Ограбления, кражи со взломом и факты торговли наркотиками, которые многие горожане научились принимать почти как должное, здесь отмечаются в четыре, а то и восемь раз реже, чем на Западе.

Правонарушения посерьезнее – еще большая редкость; и все это японская полиция гордо ставит себе в заслугу. Логика такова: раз в Японии самый низкий в мире уровень преступности, значит, местные полицейские – лучшие в мире борцы с преступностью. Долгие годы так считали и сами японцы. Среди жителей Токио очень редок грубый цинизм, который выражают по отношению к силам правопорядка в других городах. Однако в 2000 году, когда Криста Маккензи обратилась в участок Азабу, единодушная народная любовь к защитникам порядка начала угасать.

После череды скандалов японская полиция столкнулась с самой грубой критикой за последние десятилетия. По всей стране ее сотрудников изобличали в сексуальных домогательствах, взяточничестве, шантаже, употреблении наркотиков, оскорблениях и банальной профессиональной некомпетентности.

Самый неприятный скандал по части пропавших без вести был связан с убийством девятнадцатилетнего Масакадзу Судо в декабре 1999 года, чье тело нашли в лесу в префектуре Тотиги, к северу от Токио. Юноша считался пропавшим больше месяца, и его родители неоднократно обращалась в полицию, но там отказывались расследовать дело, намекая, что Масакадзу сам преступник и наркоман. Наконец парень по приказу похитителей позвонил на мобильный родителям, которые как раз сидели в полицейском участке. Они умоляли сержанта выдать себя за друга их сына и поговорить с преступниками. Тот взял трубку – и сразу представился полицейским. Вскоре Масакадзу Судо увезли в лес и задушили. Один из трех убийц, которых в конце концов привлекли к суду и обвинили в убийстве, оказался сыном местного полицейского.

Блэкманов пугало и еще одно дело: в 1990 году в городе Ниигата пропала десятилетняя девочка. Ни единой зацепки – и вдруг в феврале 2000 года она объявилась в местной больнице. Почти десять лет ее держали в плену в маленькой комнате дома, стоявшего в нескольких сотнях метров от полицейского участка. Ее похититель был известным педофилом; четырьмя годами ранее в полицию сообщали, что он мог похитить девочку. Адетективы даже не потрудились постучать к нему в дверь.

«Ёмиури симбун», одна из самых консервативных национальных газет, выступающая за правящую элиту, назвала ситуацию с полицией «позором, равного которому давно не случалось». В редакторской колонке той же газеты говорилось: «Единственный способ призвать к порядку окончательно утерявшую дисциплину организацию – это провести полноценную радикальную реформу». Опрос общественного мнения показал, что 60 процентов японцев (против 26 процентов всего два года назад) не доверяет полиции. В такой тревожной атмосфере и начались поиски Люси.

По мнению самих стражей порядка, они работали с космической скоростью.

– Я хочу, чтобы вы понимали, насколько быстро мы взаимодействовали друг с другом, – подчеркнул главный инспектор Фусанори Мацумото, глава полицейского участка Азабу, с первых дней возглавивший расследование дела Люси Блэкман. – Нас направляли инстинкты опытных солдат. И не забудьте, что пропавшая была из Британии и ранее работала стюардессой в такой известной компании, как «Бритиш эйруэйз», а ведь многие девушки мечтают о такой профессии.

Кстати говоря, одним из культурных различий, проявившихся благодаря делу Люси, можно назвать специфику отношения к стюардессам в каждой стране. В Британии на «куколок с тележкой» часто смотрят с насмешкой, но в Японии стюардессы – абсолютная элита, образец женского очарования и утонченности. На вершине своего престижа в годы экономического бума в конце 1980-х они становились невестами поп-звезд или борцов сумо. Для многих японцев совершенно непостижимо и весьма подозрительно, что женщина может бросить работу стюардессы в «Бритиш эйруэйз» и стать хостес в баре Роппонги.

Так или иначе, хотя инспектор никогда не сказал бы этого прямо, будь пропавшая без вести, к примеру, китаянкой или гражданкой Бангладеш, вкалывающей на рыбном заводе или в массажном салоне, дело интересовало бы его гораздо меньше.

– Поначалу они не принимали случай Люси всерьез, – сообщил мне человек, связанный с расследованием. – Просто очередная девушка, пропавшая в Роппонги. В Токио девушки исчезают довольно часто – филиппинки, тайки, китаянки. Тут никакой полиции не хватит.

От прочих дело Люси отличала не только национальность жертвы и ее прежняя работа, но и сильное внешнее давление, которое сразу же начали оказывать на полицию.

Вначале в участок за ответами ходила только Софи Блэкман. Но потом с ней явился Алан Саттон, серьезный британский генконсул, и его подчиненные начали названивать детективам каждый день. Потом приехал Тим Блэкман, и вскоре – во что сложно поверить – он уже общался с Тони Блэром. Детективов и японских репортеров потрясло такое развитие событий. В Японии подобное невозможно представить – чтобы премьер-министр вмешивался в поиски девушки «мидзу сёбай». Посреди нашего разговора главный инспектор Мацумото спросил меня: