Пожиратели огня - [9]

Тот из двух товарищей Дика, который сейчас сидел ближе всех к огню и отличался благородством физиономии, свободной грацией и изяществом манер, был несомненный француз; это можно было сказать по первому взгляду. Немного выше среднего роста, стройный, сильный, хорошо сложенный, ловкий и выносливый, с коротко остриженными черными волосами и небольшими усиками, закрученными кверху, он походил на офицера, прикомандированного к какой-нибудь кругосветной экспедиции. Но мы можем сказать, что он не был офицером и никогда не служил в военной службе.

Дик называл его просто Оливье, точно так же, как тот звал его Диком. Третий же товарищ их относился к молодому французу с известной почтительностью, обличавшей в нем слугу; звали его Лоран. Этот воинственного вида человек был плотный, сильно сложенный мужчина, не столь крупный с виду, как рослый канадец, но по силе мускулов едва ли уступавший ему. Словом, Дик не мог подобрать себе более подходящего и надежного в случае нападения товарища, чем этот Лоран. Они вдвоем могли бы при рукопашной схватке без особого труда управиться с дюжиной противников.

Граф Оливье д'Антрэг прибыл месяца три тому назад в Австралию со своим верным слугой Лораном с пакетботом, отправляющимся из Ливерпуля в Мельбурн, и остановился в «Oriental-Hotel» («Восточной гостинице») на Иерра-стрит, являвшейся тогда в Мельбурне единственной перворазрядной гостиницей, куда съезжались все окрестные фермеры для своих дел, скваттеры, занимающиеся животноводством, и торговые люди. Здесь улаживались все коммерческие дела, устанавливались цены на товары и продукты, производились спекуляции; здесь же была вместе с тем и биржа, на которой котировались разные ценности, и дельцы-биржевики играли на повышение и понижение. При этом нередко человек, не имеющий ни одной пяди земли и не могущий назвать своим ни одного куля зерна и ни одной охапки сена, покупал или продавал, в счет будущего урожая, сто тысяч кулей зерна или несколько тысяч пудов сена, и все это в расчете на повышение или на понижение цен. Эти фиктивные купли и продажи положительно разоряли настоящих хозяев, порождая целые толпы спекулянтов.

В силу всего вышесказанного «Восточная гостиница» на Иерра-стрит являлась весьма и весьма оживленным центром, где можно было встретить всяких людей. Здесь же образовалось и несколько обществ для добывания золота на основании немногих образцов, доставленных лесными бродягами или трапперами.

Нечего и говорить, что здесь каждый вечер собирались по этому вопросу целые толпы людей, обсуждавших различные предприятия по разработке золотоносных участков.

Оливье, приехавший в Австралию также с целью обогатиться на приисках, не пропускал ни одного из этих собраний, внимательно прислушиваясь ко всему, что здесь говорилось. Кроме небольших остатков своего былого состояния, он обладал еще достаточными сведениями по минералогии и металлургии, для того чтобы руководить хорошо и очисткой кварца. Но так как он недостаточно хорошо владел английским языком, то ему было трудно объясняться на предварительных митингах. Но, будучи однажды приглашен как европейский инженер-специалист высказать свои взгляды перед всем собранием, он осведомился, нет ли кого, говорящего по-французски настолько, чтобы служить ему переводчиком в случае надобности, и так как в числе присутствующих находился Дик, то он и вызвался сыграть эту роль. Честный, прямодушный и знающий дело Оливье сразу приобрел общее расположение. Он говорил после одного приезжего немца, выдававшего себя за знаменитого будто бы профессора. Герр Путкамер, как звали его, вместо того чтобы познакомить малообразованных трапперов с внешними признаками отыскивания золота и с элементарными сведениями по минералогии, углубился в непонятные и головоломные тонкости и увлекся даже до того, что стал утверждать, будто золото — германский металл! ибо любимый народный герой Барбаросса имел золотистую бороду, так же как любимый напиток, пиво, золотого цвета.

Когда профессор кончил, трапперы очнулись и, убедившись, что не поняли ровно ничего из всей галиматьи, начали шикать. Оливье Лорагюэ взошел на трибуну и спокойно, понятным языком возместил пробел в лекции ученого. Благодарные трапперы проводили его аплодисментами.

С этого вечера и завязалось знакомство между Диком и Оливье. Судя по тому, что говорил молодой человек, умный траппер понял, что молодой француз, помимо основательных научных знаний, обладает еще и достаточной дозой практического ума и в связи с благоприятным впечатлением, какое он произвел на всех, и на Дика в том числе, последний решил, что Оливье как раз тот товарищ, какого он себе искал, и потому решил при первом удобном случае открыться ему и предложить стать его товарищем.

Чтобы разузнать ближе, с кем он имеет дело, Дик решил вызвать молодого человека на откровенность и узнать, что именно привело его сюда; с этой целью однажды, сидя на террасе отеля, он рассказал своему новому знакомцу всю свою жизнь с самого раннего детства, когда, еще совсем ребенком, он охотился с отцом, также траппером, в лесах Канады, затем, оставшись один на свете, захотел повидать иные страны, добрался до Сан-Франциско, потом на небольшом судне плавал несколько лет между островов Океании и, наконец, добрался до Австралии, где и зажил своей прежней жизнью траппера.