Пожиратели - [11]

Скрежет, и окно нараспашку. Волосы потрепал легкий влажный ветер.

И, правда, зачем?

Он подтянулся, ставя ногу на подоконник.

Пластмасса предупреждающе заскрипела, а Матвей выдохнул и, выгадывая себе секунды на подготовку, подобрал вторую ногу. Ему с трудом удавалось удерживать равновесие на узком белом подоконнике, и со стороны это, скорее всего, выглядел нелепо. Одно плечо холодил морской бриз, а второе – нагревалось от спертого комнатного воздуха.

Матвей неуверенно выглянул наружу, пытаясь заметить и вовремя предупредить опасность, но хитрая чернота безмятежно ходила волнами, убеждая в своей безобидности. А вдруг какие-то монстры засели на ее поверхности, спрятавшись мимикрией от невнимательных человеческих глаз?

Матвей в последний раз оглядел комнату, прежде чем опустись ноги вниз. Поначалу они болтались в воздухе, этакий прыжок во времени: ему семь лет, и он забрался на дерево, через зеленую крону просматривается небо, а по коричневым с бороздами веткам ползают муравьи. И больше всего волнует то, как он будет спускаться вниз.

Но вот Матвей дернулся, пододвигаясь ближе, время ускорилось, немилосердно взросля его, и пальцы коснулись холодной жижи.

– Только бы никто не схватил, – опасливо прошипел.

Вопреки всему, ноги не погрузились в жижу, а оперлись, как о землю. Матвей не поверил своим глазам и надавил посильнее – вода заходила кругами, словно кто-то запустил камушек, но более ничего не произошло.

Нервно хохотнув, мужчина полностью спрыгнул вниз, отпустив карниз. Ему тут же почудилось, будто дом начал уходить на дно, но это был всего лишь минутный страх – затонувшая до пятого этажа многоэтажка, уверенно держалась на плаву (не погибли ли жильцы нижних этажей?).

Поднявшись на носки и заглянув к себе в спальню, Матвей предположил увидеть себя спящего, сладко завернутого в одеяло по горло, с открытым ртом и бегающими под веками глазами. В таком случае происходящее вмиг стало бы шуткой, и мужчина спокойно пожал бы плечами, но кровать, наверно не обладая подобным чувством юмора, все так же оставалась пустой.

Для пущего страха Матвей с трудом достал до ставень и закрыл их за собой – подыграл. В этом жесте была доля разумности – во время отсутствия владельца никто не заберется внутрь. А было ли кому забираться?

После, мужчина развернулся и оглядел открывающийся вид. Чуть прищурившись, разглядел – где-то там, впереди, что-то колыхалось из стороны в сторону, заманивая к себе.

Какой-то ген, доставшийся от предка-охотника, от предка-убийцы с острым копьем или с наточенным кинжалом, пробудился.

Кровь от него закипала, кипящей бежала по венам и артериям, заставляя Матвея с внимательностью и со сдержанным любопытством вглядываться вперед. Он не перечил и, убедившись в своей готовности противостоять, сделал шаг, холодя желто-розовую ступню.

Окружение представляется забавной безобидной диковинкой. В конце концов, что здесь может случиться? Разве не заслужил Матвей веселого и необычного приключения? Пускай от этого приключения чуточку веет безумием, пускай.

Только чуточку.

Он тут же, ухмыльнувшись, подумал: море предназначено не для людей.

Такое черное, такое обманчиво безграничное, оно таило в себе тайны, которых Матвей даже не мог себе вообразить.

Кровь застучала в висках, и мужчину окатил древний страх – адреналин, заползающий в сердца первобытных людей при виде сверкающих молний темными ночами и пожара, с треском и воем пожирающем все под ногами, вознося силу наверх, выше, чем может оказаться человек. Даже песчинка казалась больше, потому что она когда-то была горой, а человек-то кем был?

На стыке эволюции людей и разрушения мира, несомненно, существовало что-то очень страшное, что не укладывалось в черепных коробках человечества.

Матвей ничем не отличался от предков, столкнувшись лицом к лицу с архаичностью – все знания людей, продвижение науки и техники, разработки военных за секунду оказались бесполезными.

– Смотрю, и мне совсем туда не хочется, – сглотнул мужчина.

Но оставаться на одном месте хотелось не больше.

Первые шаги по-младенчески неуверенные. Не отрывая глаз от далекой цели, в тайне боясь различить в воде чужие силуэты, Матвей ступал по воде.

Один раз он уловил в порыве ветра отголосок собственного голоса и подумал: долго ли теперь будут переноситься его запутавшиеся в порывах крики, раз за разом огибая море, поднимая легкие волны и штормы?

Когда Матвея уже не станет, кто-то сможет услышать голос мертвеца – испуганный и живой.

И тут же мужчина поежился. Откуда такие мысли?

Они навеваются: в белых, пахнущих хлоркой, коридорах больниц – мысли о болезни; в полутемных жарких барах около стойки – мысли об алкоголе; в прохладных магазинах с ровными рядами продуктов – мысли о еде.

Здесь же все мысли занимала бесконечность.

– Если я очнусь, где окажусь – в воздухе или на земле? – вслух подумал мужчина.

Он представил себя идущим по воздуху: прохожие недоуменно поднимают голову, щурят глаза, пугаются нависшей над ними ступни…

Внезапно рядом послышался всплеск. Матвей испуганно подпрыгнул, обернулся.

В нескольких метрах позади, будто жижа исторгла его из своих недр, вынырнул конверт, пустив по воде характерные круги. Под стопами ощущались приятные толчки и покачивание, когда они добрались до ног. Мужчина не спешил подойти ближе, его насторожил такой ход событий.