Пожиратели мертвых - [35]

Сколько времени продолжалась эта схватка, я не могу сказать. Закончилась же она так же внезапно и неожиданно, как и началась. Черный туман рассеялся, и демоны, хрюкая и визжа, распространяя вокруг себя все ту же вонь, покинули зал, оставив за собой смерть и разрушение. Впрочем, это мы увидели лишь после того, как вновь зажгли факелы.

Наши потери в том бою были таковы: из отряда Беовульфа погибли три человека – военачальники Ронет и Хальга и ратник Эдгто. У первого из них была разодрана грудь, у второго сломан позвоночник, а третьему оторвали голову – точно так же, как мы уже видели раньше в крестьянском доме. Все эти бойцы были мертвы.

Еще двое – Хальтаф и Ретел – оказались ранены. У Хальтафа было оторвано ухо, а Ретел потерял два пальца на правой руке. Оба они, будучи раненными не смертельно, не жаловались и не подавали виду, что им больно. В обычае норманнов стойко терпеть и переносить раны, полученные в бою, и благодарить богов за то, что те не позволили противнику отнять у них жизнь.

Что же касается Беовульфа, Хергера и всех остальных, то они были настолько измазаны кровью, как будто только что искупались в ней. И вот теперь я должен сказать то, во что, возможно, никто не поверит, однако это правда: наш отряд не смог убить ни одного из демонов тумана. Они покинули замок все до единого, некоторые наверняка были смертельно ранены, и все же уйти удалось всем.

По этому поводу Хергер сказал:

– Я видел, как двое из них уносили третьего – мертвого.

Возможно, так оно и было, по крайней мере, все воины согласились с тем, что это вполне вероятно. Мне рассказали, что демоны черного тумана никогда не оставляют тела своих раненых и погибших в руках людей. Они готовы идти на любой риск и подвергнуться любой опасности, лишь бы отбить трупы себе подобных и не позволить людям разобраться в том, что же. это за твари. Кроме того, они стремятся любой ценой заполучить головы своих жертв, и в этот раз мы так и не смогли отыскать голову Эдгто; по всей видимости, чудовища забрали ее с собой.

Затем заговорил Беовульф, и Хергер перевел мне его слова таким образом:

– Смотрите, у меня остался трофей после этой кровавой битвы. Вот, это рука одного из чудовищ.

И действительно, Беовульф поднял с пола руку – или лапу – одного из демонов тумана, отсеченную от плеча могучим ударом меча Рундинга. Все воины столпились вокруг трофея, чтобы рассмотреть его получше. Я могу описать эту конечность вот как: она была довольно маленькой, но кисть и пальцы при этом ненормально большие. Она словно состояла из двух разных частей: предплечье и верхняя часть руки небольшие по сравнению с широкой ладонью и крепкими пальцами; впрочем, мышцы были очень мощные. Вся рука за исключением ладони была целиком покрыта черной лоснящейся шерстью. Нужно добавить, что воняла эта отрубленная конечность ничуть не меньше, чем вся стая этих тварей. С той ночи я навсегда запомнил, как пахнет черный туман.

Оставшиеся в живых воины приветствовали Беовульфа и вознесли хвалу его мечу Рундингу. Отрубленную руку демона черного тумана подвесили к стропилам в большом зале дворца и продемонстрировали всем жителям королевства Ротгара. Так закончился первый бой с вендолами.

СОБЫТИЯ, ПОСЛЕДОВАВШИЕ ЗА ПЕРВОЙ БИТВОЙ

Поистине, жители Севера всегда ведут себя не так, как ожидаешь от нормальных, разумных людей. После нападения демонов черного тумана и их битвы с Беовульфом и его отрядом, включая меня, в королевстве Ротгара не произошло ровным счетом ничего.

Не было назначено ни празднования, ни пиршества, ни церемониального поздравления, и вообще никто не проявлял даже намека на радость. Подданные Ротгара приходили со всех концов королевства посмотреть на отрубленную руку чудовища, подвешенную под потолком большого зала, и бурно выражали свое изумление при виде этакой диковины. Но сам король Ротгар, полуслепой старик, лишь пожал плечами и отвернулся, не выразив никакой радости. Я был поражен тем, что он не преподнес Беовульфу и его отряду никаких подарков, не устроил в их честь пира, не подарил им рабов, или серебра, или красивых одежд и вообще не воздал никаких почестей.

Вместо того чтобы хоть как-то выразить свою радость по поводу успешно отбитого нападения, король Ротгар лишь еще больше помрачнел и, как мне показалось, стал еще опасливее озираться по сторонам. У меня возникло такое ощущение (о котором, впрочем, я предпочел не говорить вслух), что Ротгар чувствовал себя спокойней в прежней ситуации, до того, как была одержана эта победа над черным туманом.

Но столь же странно, с моей точки зрения, вел себя и Беовульф. Он был мрачнее тучи. Никакого празднования, никакого пиршества с подобающими такому случаю питьем и едой устроено не было. Его воины быстро выкопали могильные ямы для погибших в бою товарищей и накрыли их деревянными крышами. 1км покойным предстояло пролежать положенные перед погребением десять дней. Как я заметил, все эти работы были проделаны в изрядной спешке.

Один лишь раз, когда тела погибших воинов были положены в погребальные ямы, я заметил на лицах Беовульфа и его товарищей некое подобие улыбок. Проведя достаточно долгое время среди норманнов, я успел уже узнать, что они приветствуют улыбкой гибель воина в бою: так они выражают свою радость, но не за живых, а за тех, кто пал в битве. Нет для них большей чести, чем погибнуть смертью бойца. Абсолютно верно в отношении норманнов и обратное утверждение: сочувствие и скорбь вызывает у них смерть мужчины во сне и вообще в своей постели. О таком человеке они говорят: «Он умер, как корова на соломе». В этом нет ничего оскорбительного, но такую смерть считают недостойной.