Пожиратели крови - [18]

Брови акалеля изумленно поехали наверх.

— Чтоб тем самым подтвердить приверженность великого города данному обещанию и скрепить новый союз, — не обращая внимания на реакцию принца, продолжал Тикаль.

Малыш Кавик наблюдал, как опущенная под стол рука акалеля мнет тонкую золотою чашу. Еще никто, никогда в жизни не наносил командующему такого оскорбления. Он, благородный принц Атлан, должен отправиться к этим животным и сесть с ними за один стол. Акхан молчал, сосредоточенно глядя перед собой. Наконец, он поднял голову и впился глазами в невозмутимое лицо Халач Виника, восседавшего на другом конце двора. Как бы в подтверждение слов Тикаля верховный жрец все время кивал головой. Что ж, достойная месть! Акхан хорошо это понимал. Он не прикоснулся к ритуальной пище, не ответил на вопросы, не взял подаренной кои… Тогда старик сделал вид, что ничего не замечает. Теперь пришло время расплачиваться за упрямство. Не выполнить приказания великого жреца он не может.

Сидевшие вокруг акалеля офицеры молча смотрели на него, не смея проглотить набитую в рот пищу.

— Идемте, — принц встал, — не все, — он жестом остановил охрану, — троих хватит. Развлекайтесь, я не задержусь.

Акхан вышел так стремительно, что его плащ, задев о край стола, опрокинул вино и фрукты, но принц даже не обернулся на грохот.

На улицах Шибальбы было не протолкнуться. Впервые за долгие месяцы осады люди без страха вываливали из домов, перегораживали проходы деревянными скамьями, уставленными яствами, вывешивали из окон пестрые ковры и протягивали от крыши к крыше цветочные гирлянды. Пучки многоцветных перьев колыхались на ветру. Хозяйки выносили из дверей плошки с маслом, заранее готовясь к вечеру. Повсюду дымили костры, над которыми поджаривались подвешенные на крючках кишки лам, начиненные рубленным мясом и овощами.

Как и во дворце, на улицах города Принца Победителя встречал восторженный гул. Жители Шибальбы бежали за его конем, расталкивали друг друга, подпрыгивали и кричали. Акхан лишь слегка поднимал к шлему руку. Он все еще не мог прийти в себя от нанесенного оскорбления и сейчас ненавидел этот ликующий город едва ли не так же сильно, как самого Халач Виника.

Небольшой эскорт принца миновал дамбу с опущенным мостом, затем предместья с тесными домиками из необлицованного камнем кирпича-сырца. Наконец, тяжелые, окованные орхилаком ворота распахнулись перед ним.

Разграбленные лагеря тольтеков плотным безмолвным кольцом огибали великий город. Зато за ними, чуть в отдалении шумело и пило его войско. Там, над сплошной стеной холщовых палаток вились серые дымы, раздавался нестройный гул голосов, музыка и хриплое пение. Лошади было попытались свернуть туда, но всадники с досадой сдержали их и пустили легким шагом вперед. К северу, на расстоянии пяти полетов стрелы от города располагались хорошо укрепленные рвами лагеря тольтекских родов-изменников. В них тоже праздновали победу.

Торжественная процессия тольтекских военачальников встретила принца на подъезде и, взяв под уздцы коня с гордостью провела мимо торчавших в насыпи пик, с насажанными на них головами убитых врагов. Акхна внимательно оглядывался кругом. Веселье было в самом разгаре. Упившиеся кактусовой водкой тольтеки шатались между своими палатками, сбивались в кучи, смеялись, плясали, горланили песни и жарили на угольях длинные полоски мяса. «Бери их сейчас голыми руками», — раздраженно подумал принц.

Процессия остановилась у пестрого шатра чудовищных размеров, растянутого на двенадцати столбах. Принц слез с лошади и знаком остановил своих офицеров, хотевших было последовать за ним. Он не в праве подвергать их такому унижению.

— Останьтесь здесь, — бросил акалель, — я скоро буду.

Ему показалось, что сопровождавшие издали легкий вздох облегчения. Акхан ободряюще улыбнулся им и скрылся за пологом. Душный перегар, смешанный с запахом давно стоявшей еды и тяжелым дыханием множества людей ударили принцу в лицо. Рассеянный свет проникал через широкое отверстие в потолке. Акхан осмотрелся. Ели тольтеки, сидя на пестрых шерстяных циновках, разостланных вдоль стен. Центральное пространство было свободно, в нем, сменяя друг друга, возникали музыканты с костяными флейтами, сновали голые тела рабов, разносивших блюда. В самой середине была сделана небольшая квадратная насыпь, видная со всех точек шатра. Она почему-то была залита кровью. Два воина только что оттащили от нее что-то завернутое в тростниковую циновку. Вероятно, здесь была принесена благодарственная жертва.

Принц прошел туда, куда ему указывали все время кланявшиеся тольтеки, и, привычно скрестив ноги, опустился у холщового края палатки. Снаружи стену шатра трепал ветерок, и акалель смог перевести дыхание. Ему подносили какие-то яства, подливали что-то в кубок. Он машинально благодарил и кивал то направо, то налево. Есть Акхан не собирался, но говорить мог. Как оказалось, окружавшая его тольтекская знать сносно владела атлем, но что было еще удивительнее, сам язык врагов походил на очень испорченный диалект атля. Это неприятно поразило принца, опять напомнив о сходстве между благородными сынами солнца и этими полуживотными.