Пожиратель сюжетов - [10]

— Вот только сейчас, — снова вступил в разговор грек, — все движутся в обратном направлении.

— Мама, роди меня обратно, — пробормотал себе под нос Козорезов.

— Ты о чём?

— Ни о чём. Забудь. Просто присказка дурацкая.

— Музы прибывают в растерянности, — пожав плечами, продолжал Муз. — Мы всегда встречали сюжеты своих авторов на дороге непосредственно у своей тропы. Никто из нас никогда не ходил по самой дороге, да ещё в обратном направлении.

— Вот и понадобился я.

— Вот и понадобился человек из материального мира, обладающий редчайшим даром — способностью проникать в мир идеальный, и не просто проникать, а влиять на происходящее в нём.

Валера уже обратил внимание, что его спутники используют известный и эффективный приём, периодически перепасовывая его внимание друг другу, поддерживая, таким образом, на максимуме уровень восприятия. Так поступают, к примеру, на телевидении в новостных и прочих информационных передачах, где участвуют, как правило, сразу двое ведущих.

И вот снова настала очередь девушки просвещать его. Увы, он так привык к ней, что не в состоянии был воспринимать иначе, как девушку, хотя и знал теперь, что скрывается за этой милой внешностью.

— Автор гораздо сильнее любой музы, — говорила она, — хотя мы и симбионты, но в этой паре мы более слабое звено. Автор — человек. Он может существовать без музы. А некоторые особо сильные могут даже творить без вдохновения, пусть и не так ярко. Писатели называют это «халтурой».

— Мы же без автора, — условный мяч перешёл опять к Музу, — как ты теперь знаешь, даже собственной формы не имеем, и создать её не в состоянии. А со временем просто хиреем, если долго остаёмся невостребованными.

Живо представив себе тающую у него на глазах Музу, Валера в полной мере осознал, на какие жертвы и риск пошла она ради любви к нему, добровольно от места. Ему этот её поступок стоил лишь года мытарств, а ей мог стоить самого существования. Но сейчас она, как ни в чём не бывало, шла по тропе на несколько шагов впереди него и продолжала говорить, в который раз перехватив инициативу.

— Муза не может как-либо повлиять на сюжет, — объясняла она. — Мы лишь помогаем ему кратчайшим путём попасть к автору и побуждаем его к работе. Вы называете это вдохновением. Но только автор при помощи своего таланта способен создать из голого сюжета полноценное произведение, оживить его, наполнить красками, напитать чувствами! Автор способен даже перекраивать его по своему желанию, что абсолютно не доступно музам.

— Поэтому с неизвестной силой, которая стоит за происходящим сейчас, может потягаться только автор, — подвёл итог Муз.

Ликбез был закончен как раз вовремя, впереди показалась дорога. То, что это именно та самая дорога Козорезов понял по толпам неясных издалека фигур различных цветов и размеров, медленно бредущих в едином направлении куда-то в туманную даль. Со стороны тракта долетали до спутников обрывки унылой мелодии и неразборчивый тысячеголосый гомон. «Этот стон у нас песней зовётся», по ассоциации всплыли в его памяти стихи Некрасова. Тут девушка резко устремилась вперёд, и им с греком пришлось тоже прибавить шаг.

Довольно приличное, как казалось на взгляд расстояние, они покрыли не более чем за минуту. Вот уж точно, пространство и время ведут себя в этом мире своеобразно, подумал Валера. Но тот же самый миг представшее его глазам зрелище, оттеснило все прочие мысли далеко на задний план.

Прямо мимо него по дороге двигалась довольно многочисленная группа рыдающих женщин. Большинство из них были хорошо, если не сказать, шикарно одеты и увешаны драгоценностями с головы до ног, хотя попадались и несчастные в простеньких платьицах и даже просто в одном белье. Временами часть группы, прервав рыдания хором восклицала: «Как он мог так со мной поступить!» и снова заливалась слезами. Теперь оживлялась другая часть, и истерично прокричав: «Вернись, я так тебя люблю!», также возвращалась к мокрым платкам. Эстафету подхватывала очередная компания: «Мой ребёнок! Где мой ребёнок? Верните мне моё дитя!» — заламывая руки, голосили они с десяток секунд и продолжали рыдать.

Отдельной стайкой шли молодые женщины с напряжёнными лицами. Они не рыдали, но как-то боязливо озирались по сторонам. Реплик никаких не произносили. И вообще имели вид затравленный и забитый.

Следом не в пример женщинам стройными рядами двигалась столь же многочисленная группа мужчин. Часть из них была в смокингах, часть в дорогих костюмах, часть в джинсах и растянутых майках. У тех, что в костюмах поголовно на руках сверкали золотом огромные Ролексы, а пальцы растопыривались от обилия перстней. Те, что в смокингах держались так прямо, словно вместо позвоночника им вставили железный лом. Зато парни в джинсах положительно выделялись чудовищной мускулатурой и обилием татуировок. Но объединяло всю эту разношёрстную публику одно — заплаканные лица.

«Ты никогда не любила меня», — время от времени констатировала одна часть «фрачников». «Прости, это было ошибкой. Я люблю только тебя!» — всхлипывая, утверждала вторая. «Ты пожалеешь! Я тебя уничтожу!», — выкрикивали некоторые обладатели Ролексов. «Ты ни копейки не получишь!», — вторили им остальные перстненосцы. «Ты променяла нашу любовь на его деньги», — хныкали качки.