Пожиратель огня - [21]

У западного края площади, между двух массивных деревянных строений, располагался высокий помост, сложенный из темного камня. Там, на троне, сделанном из человеческих костей, восседал вождь афридов — Курашбах. На бочкообразной груди Повелителя Людоедов красовалась гирлянда из маленьких черепов, судя по всему — детских, а заостренные длинные уши были украшены сережками из фаланг пальцев. Длинные тяжелые рога Курашбаха были покрыты золотом, а на голове красовалась черная корона в форме копыта. Внизу помоста, оцепив его полукругом, стояла шеренга здоровенных афридов копьеносцев, одетых в кожаную с металлическими клепками броню.

У ног Курашбаха скорчилась стройная женская фигурка. Кулл понял, что это и была Таалана, дочка повелителя Великих Песков Мая Есумдуна. Девушка была обнажена, а ее кожу покрывала затейливая вязь магических рун. Рот Тааланы был заткнут кляпом, а тонкие руки безжалостно стянуты за спиной волосяным арканом. Такой же аркан был накинут ей на шею, а его конец крепился к поясу Курашбаха.

— Пришло время, братья мои, — поднимаясь с трона, проревел Курашбах.

Когда он поднялся на ноги, стало ясно, что рогатый вождь на голову выше любого из своих соплеменников. А огромным мышцам этого краснокожего гиганта позавидовал бы даже повелитель джунглей — саблезубый тигр.

— Сегодня — полнолуние. — Глубокий бас, более походивший на звериный рев, прокатился над площадью, заставляя смолкнуть все разговоры. — И сегодня мы почтим жертвой повелителя нашего Шаб-Ниггурата, Скачущего во Тьме!

— Да потрясет цокот его копыт вершины мира! — нестройно проревели африды, опускаясь на колени.

— Пускай омоет копыта Черного Бога горячая кровь воина, чья смелость прошла испытание битвой! — провозгласил Курашбах, указывая могучей ручищей в центр площади.

Взоры афридов обратились на хорошо утоптанную земляную площадку, вокруг которой были вкопаны покрытые рунами каменные глыбы. В ее центре возвышались два каменных столба, между которых был привязан обнаженный человек.

Это был широкоплечий мужчина среднего роста. Темные спутанные волосы, пропитанные запекшейся кровью, ниспадали ему на плечи, и исподлобья сверкал бешеный взгляд. Рот его был заткнут кляпом, поэтому он мог лишь злобно сопеть и фыркать. Было ясно, что воин этот не боится смерти, и единственное, что его пугает — это перспектива погибнуть, не отправив на тот свет пару-тройку врагов, должных проложить ему путь в рай.

— Также, — продолжил Курашбах, — сегодня я возьму новую жену. — Африд рассмеялся и злобно пнул скорчившуюся у его ног девушку. От удара под ребра Таалана упала, но сильным рывком аркана вождь людоедов вновь поставил ее на колени. — Такова воля посланца Шаб-Ниггурата Тулсы Дуума.

Курашбах с ненавистью посмотрел на Таалану.

— Он запретил тебя убивать, человеческое отродье. По крайней мере сразу… — Африд вновь радостно завыл. — А чтобы ты не могла навредить нам своими чарами, дочь колдуна, я сперва вырву твой язык, а затем отрублю тебе руки.

— Ну а потом мы отправимся в оазис старого колдуна в свадебное путешествие, — издевательски ощерился людоед-великан. — Я думаю, Май Есумдун обрадуется, когда узнает, что у его лядащей девчонки будет не один муж, а сотня! Ты проживешь еще несколько дней, чтобы твой непокорный отец смог раскаяться в своем упрямстве!

Слова своего вождя африды встретили радостным воем и улюлюканьем.

— Мои верные псы, — Курашбах оглядел беснующуюся толпу, — любой из вас может бросить вызов моим стражам! Клянусь Девятью Рогами Тьмы, победители получат право обглодать ее руки и познать ее тело…

Африды вскочили на ноги и дико завыли, стуча оружием. Казалось, на земле воцарилась преисподняя и ночное небо побледнело и съежилось, в ужасе отшатнувшись прочь.

Передав аркан с дрожащей и плачущей от страха, унижения и боли Тааланой одному из своих телохранителей, Курашбах спустился с тронного возвышения и направился к пленнику. Остановившись за пару шагов до распятого между каменных глыб человека, он воздел руки к небу и затянул ритуальное песнопение. Его нечестивая паства вновь опустилась на колени, вторя своему вождю.

— Йа, Шаб-Ниггурат, черный Владыка, яви свой лик на три стороны света, воздавая милость слугам своим. Дай нам силы, Рогатый, подобный грозному дыханию зверю хаоса, грядущему, чтобы пожрать мир! Да вкусишь ты от горячей крови героя и воздвигнешь свою длань над землями червей, что зовутся людьми! Йа, Шаб-Ниггурат!

Древние, оскорбляющие небеса слова, взлетали к равнодушным холодным звездам. Казалось, над площадью повисла звенящая тишина, а тьма за границей света факелов налилась клубящейся жадной мглой. Ощутимо повеяло мертвенным холодом и тошнотворным смрадом разложившейся плоти.

Курашбах снял с пояса кожаный мешочек и сыпанул какого-то порошка в каменные чаши, стоявшие по обе стороны от пленника. Африд прошептал несколько слов, и в них вспыхнуло пламя. Но подчиняясь воле вызвавшего его существа, огонь угас. Из каменных чаш повалили клубы светящегося зеленоватого дыма, точно змея, свивавшаяся тугими кольцами.

Курашбах выпрямился во весь свой огромный рост. В руках его появился изогнутый черный обсидиановый нож, светящийся по краям трупной зеленью. Но не успел он всадить жертвенный кинжал в отчаянно бьющегося в оковах человека, как произошло следующее.