Пожилая дама в Голландии - [39]

Опять стояла хорошая погода, было солнечно и, несмотря на ветер, тепло. Похоже, что зима здесь уже кончилась. Днем, закрыв дверь за Крысем, который отправился после обеденного перерыва в школу, я долго стояла на пороге, глядя на быстро бегущие по небу весенние облака. Я даже не заметила, как с конца улицы подъехал серый «порше», и увидела его только тогда, когда он остановился у нашего дома и из него вышла госпожа Хение.

– Я слышала, вы спрашивали обо мне. Вероятно, вас беспокоит, как я выполнила ваше поручение, но так сложились обстоятельства, что мне нужно было сразу же уехать, и я не могла с вами связаться. Вернулась только вчера вечером.

Я пригласила ее в дом. К счастью, газ под кофейником не был выключен, и я смогла быстро сделать кофе. Госпожа Хение удобно уселась в кресле.

– Можно закурить? – вежливо спросила она, вынимая из сумочки сигареты.

Я непроизвольно отметила, что такие же покупал высокий голландец, и, вспомнив этого человека, почувствовала неприятную тяжесть в области сердца.

В первый раз я присмотрелась к ней внимательно. Ей, похоже, около сорока, она не интересная, но зато выглядит очень элегантно, и волосы у нее хорошие.

– Я передала меховую шапку, как вы и просили, амстердамской полиции. Сообщила также ваш адрес. – Она сделала глоток и затянулась сигаретой. – Владелица шапки еще не нашлась?

Мне стало не по себе, но я изобразила нечто вроде смущенной улыбки:

– К сожалению, нет…

– Нет? – удивилась госпожа Хение. – А я уж думала, что мне удалось помочь вам в этом деле.

– Наверное, полиция не смогла ее найти, а кроме того, у них наверняка есть дела поважнее, чем посредничество в поиске перепутанных головных уборов. – Я старалась говорить это беззаботным тоном, чтобы создать впечатление, будто это дело не имеет для меня большого значения. Про себя я молилась, чтобы она переменила тему.

– Наша полиция очень тщательно работает, все-таки есть надежда, что она отыщет эту женщину.

Госпожа Хение внимательно осмотрела гостиную.

– Ваш сын арендовал дом меблированным? – поинтересовалась она.

Я удивилась, что это ее интересует, но подтвердила.

– Мой сын стипендиат, покупать тут мебель было бы ему слишком дорого. Конечно, стоит это дороже, чем аренда немеблированного дома, но зато у него потом не будет хлопот с продажей вещей.

– Ах, так! – удивилась она. Вероятно, думала, что мой ребенок останется в Голландии навечно.

– Я хотела бы пояснить, что заходила к вам не в связи с той меховой шапкой. Я узнала о смерти мужа вашей родственницы, моего земляка… и хотела выразить соболезнование. Я слышала об обстоятельствах смерти. Это, вероятно, было для вас тяжелым ударом… Смерть в семье всегда удар…

– Он не был моим родственником, до смерти тетки я мало его знала, но больше года мы жили с ним под одной крышей, – сказала она, допивая остатки кофе.

Я уже поняла, что мое соболезнование выглядело несколько неестественно. Скорее всего, она отнеслась к этой смерти так же, как и Лиза, – как к нормальному явлению для старика. Можно привязаться к чужому ребенку, но не к чужому старику. Хорошо, что она не делает вид, будто он был для нее близким. Это свидетельствует об определенном внутреннем такте. Скорее всего, она жила с ним из каких-то рациональных побуждений. На карту ставился дом. Возможно, она опасалась, что если бы с вдовцом тетки стал жить кто-то чужой, то он урвал бы себе что-нибудь из наследства. Как бы там ни было, но старый солдат до самой смерти имел опеку.

Госпожа Хение тоже сочла эту тему исчерпанной и перешла к другой.

– Аннеке Девриеен сказала мне, что вы вчера вместе с ними посетили боксерский матч в N. и ее муж был в восторге от того, что потом мог с вами профессионально обсуждать бокс, ведь сама Аннеке в боксе ничего не понимает.

Я ухватилась за тему Девриеенов обеими руками.

– Госпожа Девриеен, наверное, была красавицей, она и сейчас еще очень хороша и мила. Пожалуй… – заколебалась я, но решила продолжать, – она не голландского происхождения?

– Ну, это сразу видно, – засмеялась госпожа Хение. – Неудивительно, что он в свое время потерял из-за нее голову. Ее мать, как она мне рассказывала, была яванкой, а отец голландцем. До войны Индонезия была нашей колонией, – объяснила госпожа Хение. – Девриеен уехал туда очень молодым человеком и работал в одной из голландских фирм. Он провел в Индонезии почти полжизни, потому что остался там и после войны, когда она уже перестала быть нашей колонией. Вернулся сюда с женой около пятнадцати лет назад. Но у него есть еще какие-то дела в Индонезии, так как время от времени он туда ездит.

Она встала с кресла.

– Мне очень жаль, что мое обращение к полиции пока не помогло найти вашу попутчицу. Спасибо за кофе, он был отличным.

Я смотрела, как она садится в свой «порше». Фигура у нее была великолепной. Когда я вернулась в гостиную взять пустые чашки, я невольно принюхалась. Госпожа Хение пользовалась хорошими духами. Я очень люблю хорошие духи.

Крысь вернулся из школы с известием, что его подвез на «тойоте» господин, с которым мы ходили в лес, что он и сегодня может свозить нас в лес и что сейчас он как раз ждет в машине.