Наконец, в Москву прибыл последний в этом сезоне экраноплан. Его, как обычно, встречал старушечий хор. Впрочем, не совсем старушечий. Запевалой в «Родном бережке» стала Евфимия Ум-Лампам Виронга.
Провожать пожарных собралась вся Москва, даже пингвин Беллинсгаузен явился. Сначала на экраноплан погрузилась козовладелица с козой и журналами «Здоровье», потом на борт взошли Пиотровский и Зетов с телохранителями. А близнецы все медлили. Им не хотелось уезжать, не сказав добрые слова москвичам. Ведь вместе с жителями райцентра они провернули немало рискованных, но все же полезных дел. Однако братья не обладали талантами ораторов.
— Скажите что-нибудь напоследок, — предложил Нджимба Чиумбе. — Ждем ваших сердечных пожеланий.
— Прячьте спички от детей!!!!!! — хором воскликнули пожарные. А один из них добавил в качестве личного мнения:
— Мы еще вернемся. Не скучайте тут пока.
Беллинсгаузен пронзительно и печально заверещал. «Родной бережок» грянул «На пыльных тропинках далеких планет». Даже сфинксы, как показалось некоторым, прощально кивнули каменными головами. Взревели двигатели экраноплана.
Москва удалялась, уменьшалась, и вскоре совершенно исчезла из вида.
Глава двенадцатая. Очень короткая, потому что последняя
На космодроме «Плесецк» возвышалась ракета-носитель «Энергия». К ее могучему белоснежному корпусу был прикреплен космический корабль «Аэлита», облицованный особо жаростойкими керамическими плитами, изготовленными на секретном заводе, известном специалистам под названием «Горшок».
Передовые труженики этого малоизвестного завода устроили коллективный телепросмотр в столовой. Их, конечно, радовало, что предприятие выходит уже не на международный уровень, а на межпланетный. Говорят, на Марсе есть каналы. Вполне возможно, будут найдены и дренажные трубы. А значит, на далекой планете могли обнаружиться следы специалистов-керамистов. «Эх, надо было передать с близнецами пламенный привет братьям по разуму», — сожалели работники «Горшка».
Бывший мэр смотрел телевизор в одиночестве. «Слетают туда-обратно, а им сразу „звезды“ Героев дадут, — думал он. — И за что? Просто за то, что повезло родиться близнецами. А мне не везет. Ни с антарктической фермой не повезло, ни с пираньями. Вообще народонаселение тут какое-то неподходящее. Но пусть не воображают, что настал мой последний кряк. Не дождутся! Пора уезжать в город-побратим. Начну все сначала, выберусь мэром Манауса».
— Все путем? — спрашивал у Нджимбы владелец «Ударника», прикреплявший к фасаду своего кинотеатра афишу фильма «Москва — Кассиопея».
— Левый угол подними! — командовал мэр-афромосквич.
Строгая московская свекровь обучала Евфимию Ум-Лампам Виронгу искусству соления груздей. «Это тебе не бананы с пальмы обрывать, — приговаривала она. — Тут самое главное — выдержать пропорции между лавровым листом, гвоздикой и уксусом».
Портупеев и Пиотровский сидели с удочками на берегу Невы. То есть той Невы, что протекает в Петербурге. Полковник приехал в гости к директору Эрмитажа. Ознакомившись с художественными сокровищами вверенного Михаилу Борисовичу музея, Воин Стратилатович потребовал показать ему петербургские рыбные места. Пиотровский рыбных мест не знал, поэтому вывел своего друга на Дворцовую набережную. Но знаменитая невская корюшка здесь почему-то не клевала.
— Вот, бери пример с героев дальнего космоса, — сказал Икс Игрекович Зетов своему сыну Ивану. Они находились в космодромном подземном блиндаже, откуда осуществлялось руководство стартом. — Если к возвращению «Аэлиты» подрастешь и ума наберешься, отправишься во вторую марсианскую.
Телерепортаж с места старта вел корреспондент-касатик. Ему доверили это ответственное задание, потому что он никому не проговорился о подготовке марсианской экспедиции. И Академия Наук оценила такую героическую сдержанность. Даже позволила приехать в Плесецк и присутствовать при историческом событии молодой жене корреспондента.
Виронга, ее муж и свекровь, бросив недосоленные грузди, устремились к телевизору. Бизнесмен и Нджимба, хоть правый угол афиши все еще находился выше левого, ринулись в фойе кинотеатра, где был установлен плазменный экран. С Дворцовой набережной в суси-бар (разумеется, снабженный телевизором) переместились Пиотровский и Портупеев.
На космодроме между тем начался предстартовый отсчет.
…Четыре.
Три.
Два.
Один…
— Ррраз-з-з-з!!! — вскричала перед своим древним «Рубином» бабка Афинаида, и резко вздернула сжатый кулак, будто футбольная фанатка.
