Пожар сердца - [55]

– Избранная? Что это значит, черт возьми? Я предназначена в жертву какому-нибудь языческому богу?

– Перед нападением на ваш клипер мадам Чинг молилась перед своим алтарем великому богу Йоссу и А-Ма, богине моря. Однако мне кажется, она готовит вам гораздо более земное будущее, чем приношение в жертву богам.

– Что ты имеешь в виду?

– Мадам Чинг и Ладроны похитили вас по поручению его высочества. Ходят слухи, что он обещал ей целое состояние в золоте за удовольствие видеть вас.

– У его высочества, должно быть, крыша поехала, как говорят у нас в Мичигане. И кто он такой вообще? Разумеется, я не принимаю все это всерьез. «Его высочество»!.. Бред какой-то!

– Могу вас уверить, мэм, что его высочество действительно существует и, по слухам, считается сейчас одним из самых влиятельных людей Китая.

– Знатный человек водит дружбу с убийцами-пиратами?

На лице Моники появилась самоуверенная улыбка.

– Насколько я слышала, по всей Европе и даже в вашей чудесной стране есть люди, которые хотят занимать и занимают высокие правительственные посты, но при этом покровительствуют преступникам в обмен на их грязные деньги. Разве не так?

Доун помрачнела.

– К сожалению, ты совершенно права. Моему отцу приходилось иметь дело с такими бесчестными людьми.

Моника улыбнулась.

– Может быть, ваш отец сумеет повлиять на пиратов вашей страны, а они договорятся с нашими Ладронами, и вас отпустят.

Доун бросила на нее насмешливый взгляд и решила закончить разговор.

– Пожалуй, я приму ванну.

Пока она раздевалась, Моника подошла к ее койке, развернула какой-то сверток и достала оттуда аккуратно сложенный красивый халат из белого шелка с нефритовыми пуговицами.

– Это подарок мадам Чинг, – сказала она Доун и улыбнулась. – А вот еще более ценный подарок. – Служанка подошла к ванне с куском зеленого душистого мыла. – Я уже несколько месяцев не мылась с мылом.

Доун сморщила нос.

– И это заметно. Знаешь что, Моника? Когда я помоюсь, ты наполни ванну заново и помойся сама. Можешь взять ту одежду, которую я только что сняла.

Глаза девушки загорелись благодарностью.

– Большое спасибо. Вы так добры, миссис Прайс!

– Пожалуйста.

Она залезла в тесную ванну и села, поджав колени. Соленая вода вытолкнула ее груди на поверхность.

Моника разглядывала ее с восхищением.

– У вас великолепное тело! Его высочеству повезло. Он будет обладать такой женщиной!

Доун презрительно фыркнула:

– Его высочество никогда не будет мной обладать, моя милая девочка. Ни один мужчина не станет моим хозяином.

Глаза Моники расширились в испуге.

– Но у вас же есть муж. Разве он не был вашим хозяином до того, как вас похитили?

– Нет. Когда-то в западном обществе женщина была просто вещью, рабыней, обязанной исполнять любую прихоть своего господина-мужчины. Но это ушло в прошлое. На Западе, особенно в Англии и Соединенных Штатах, женщины восстают против такого допотопного варварства.

– Вас могут высечь за такие кощунственные речи! – воскликнула потрясенная Моника.

– Могут и, наверное, высекут за неповиновение его высочеству, но даже под страхом смерти я не отступлюсь от своих слов и убеждений.

– Вы такая необыкновенная женщина, миссис Прайс! Я восхищена вами. Но мне очень страшно за ваше будущее.

– Не бойся, Моника, я могу постоять за себя. Тебе никогда не приходило в голову, что ты и твои сестры в этой части света могли бы сбросить оковы рабства?

– Мы не обладаем вашим мужеством, миссис Прайс.

– Значит, нужно его в себе воспитывать. Может, я сумею в этом помочь. А пока будь так добра, потри мне спину.

Вымывшись, Доун вылезла из ванны. Полотенца не было, и ей пришлось вытереться своей хлопчатобумажной рубашкой. Моника развернула белый халат, подаренный мадам Чинг, и поднесла его новой хозяйке. Доун просунула руки в рукава, запахнула полы и подпоясалась.

– Я чувствую себя закутанной в облако, – сказала она, наслаждаясь приятным прикосновением шелка к нагому телу. – А теперь мойся ты.

Моника вычерпала ведром воду из ванны и налила свежую, потом сняла с себя грязные заношенные вещи.

– Пожалуй, мы избавимся от этого навсегда. – Доун брезгливо, кончиками пальцев, взяла одежду девушки и выбросила ее из иллюминатора в море.

Она села на койку и стала смотреть, как девушка моется. Лицо Моники сияло невыразимым блаженством. Когда она вылезла из ванны, Доун с удивлением обнаружила, что ее кожа стала намного светлее. Она представила, сколько раз грубые безжалостные пираты насиловали эту юную женщину, и в сердце ее закипела ярость.

Моника прижала к себе одежду Доун с таким счастливым видом, как будто ей подарили новое бальное платье.

– Какая красота! Мне будут завидовать все женщины на корабле.

Доун засмеялась.

– Ну-ка надень! Посмотрим, как эти вещи будут на тебе смотреться.

Моника оделась и радостно закружилась на месте.

– Что ж, гораздо лучше твоего старья, – одобрила Доун. – А теперь давай подумаем, что можно сделать с волосами. Твоя прическа похожа на швабру, но хорошо хоть, что теперь у тебя чистая голова. Наверное, на этом ужасном судне нам не найти такую вещь, как гребень?

– Сейчас схожу к мадам Чинг и попрошу для вас. Я знаю, у нее есть гребни.