Пожар - [7]

Горячий ветер, врываясь в открытые окна вагона, не приносил облегчения пассажирам первого класса. Успех устроился на своем неудобном месте, чувствуя, что форма прилипла к спине, и наблюдал за рядами деревьев, проносящихся за окном. Он ненавидел сидеть против движения поезда — либо тошнило, либо затекала шея. А если он еще и думал об этом — чего, как ни старался, не мог избежать, — становилось совсем тоскливо. Он совершенно не хотел сейчас возвращаться к своей обычной жизни.

Да, конечно, место против движения поезда, но зато в первом классе. Оператор, наверное, думал, что сделал Успеху большое одолжение. Дал местечко с большим пространством для ног, с сиденьем помягче. А почему бы и нет? Разве не выжил он в печально известном пожаре при реке Моту? Не получил тяжелые травмы, в первых рядах выполняя свой долг? Конечно же, ему следует ехать первым классом. Вот бы еще окна открывались пошире.

Легко было не думать о своих проблемах, бездельничая в госпитале. Но теперь, когда он направлялся домой, жизнь снова начала его пинать. Лучше вообще не думать. Надо вздремнуть. Успех закрыл глаза, но сон никак не приходил. Без всякого предупреждения он опять очутился в том самом кошмаре… и чувствовал вонь паленых волос. Своих волос. В панике он вбежал было в ручей, заполненный мертвыми рыбешками и сварившимися заживо лягушками, но вода ошпарила ноги… Вот только на этот раз Успех не спал и знал, что сидит в удобном кресле вагона первого класса… единственный выход был перекрыт «факелом», спокойно ожидавшим Успеха. Вик еще не поджег себя, хотя его одежда уже дымилась… «Я не боюсь, — говорил он себе, — я не верю ничему из этого…» …искаженное яростью лицо дрожало в раскаленном мареве, и тогда Успеху пришлось выплясывать, спасая пятки от наступающего пламени, и не оставалось иного пути. Не было ни выбора, ни времени… С закрытыми глазами Успех слышал стальной лязг колес, словно выстукивающих: «Нет времени нет времени нет времени нет времени».

И тогда он понял то, чего так боялся: доктор Нисс не исцелил его душу. Да и как он мог это сделать, если Успех постоянно врал о случившемся на пожаре? Как Успех ни старался, сдержать стон не удалось. Открыв глаза, он поймал на себе пристальный взгляд женщины в цветастом голубом платье.

— Вы в порядке? — Она выглядела лет на шестьдесят с лишним, а может, и на все семьдесят. Редкие серебристые волосы не скрывали старческих пятен.

— Да, все нормально, — заверил ее Успех. — Просто задумался.

— О том, что позабыли? — Она кивнула. — О, со мной такое частенько случается. Особенно в поездах.

Она засмеялась клокочущим смехом — словно ручеек пробежал по гальке.

— Послезавтра я собиралась пообедать со своей подругой Конни, но вот еду на неделю в Литтлбенд. У меня родился еще один внук.

— Очень мило, — произнес Успех с отсутствующим видом.

В купе был третий пассажир — очень толстый мужчина, листавший комиксы о том, как гусепсы играли в бейсбол. Каждый раз, переворачивая страницу, он что-то бормотал себе под нос.

— Судя по форме, вы один из наших борцов с огнем, — произнесла старушка. — Знаете моего племянника Фрэнка Каспара? Думаю, он служит в Третьем инженерном.

Успех объяснил, что в рядах борцов с огнем более одиннадцати тысяч человек. Раз ее племянник — инженер, значит, скорее всего служит с Домашней Гвардией. Успех не мог отследить все бригады и взводы в добровольческом Корпусе, не говоря уже о профессиональной Гвардии. Сказал, что он — простой наблюдатель за дымом в Золотом отряде Девятого полка. Его отряд служил вместе с Восьмым инженерным, следившим за транспортом и сельскохозяйственными орудиями. Эти прекрасные мужчины и женщины были настоящими образцами духовной простоты и гражданской ответственности. Ее племянник, без сомнения, такой же. Успех рассчитывал, что она именно это надеялась услышать и теперь оставит его в покое. Но потом старушка спросила, правда ли пакпаки внедрили своих лазутчиков в отряды, и начала ворчать, что не понимает, как это граждане Совершенного Государства могли предать Завет, помогая террористам. Все пакпаки хотят лишь поджечь леса Старейшины Винтера, ну разве это не отвратительно? Успех понял, что должен сыграть на ее сочувствии. Он кашлянул и сказал, что был ранен на пожаре и совсем недавно выписался из госпиталя, и кашлянул снова.

— Если вы не против, — произнес он, поморщившись словно от адской боли, — я себя не очень хорошо чувствую. Мне нужно просто закрыть глаза и попытаться отдохнуть.

Он пребывал в какой-то полудреме, но обошлось без кошмаров. Вместо этого Успех витал в облаках воспоминаний и неясных сожалений. И потому не замечал, что состав постепенно сбавляет скорость, пока свист пневмотормозов не прогнал остатки сна.

Он взглянул на часы, но те показывали, что до Стены Сердец, где Успеху придется пересесть на поезд до Литтлтона, ехать еще целый час.

— Мы останавливаемся? — спросил Успех.

— Уилрайтское пожарище. — Толстый мужчина вытащил из кармана рубашки мягкий платок и промокнул лоб и шею. — Обязательные пять минут почтения.

Только теперь Успех заметил, что вдоль путей нет подлеска, а большая часть деревьев опалена. На тренировках он изучал здешний опыт. Лес к северу от Уилрайта стал одной из первых целей людей-«факелов». Судя по ущербу, их должно было быть по меньшей мере штук двадцать. Этот пожар оказался первым, в котором погиб борец с огнем, хоть «факелы» никогда не поджигали людей, только деревья. Они всегда начинали пожары довольно далеко от городов и деревень; вот почему с ними так трудно было бороться. Но пожар возле Уилрайта так раздуло ветром, что он почти две недели бушевал между Конкордом и Стеной Сердец. Вскоре после этого Сообщество стало формировать Корпуса пожарных.