Пожалуйста, тише! - [2]

– Эффект вполне достаточный в социальном плане, – возразил Пол. – Даже у самого невыносимого болтуна уходит почва из-под ног, когда он видит, что другой человек при его приближении демонстративно затыкает уши стеариновыми пробками. Идея звукоизоляции заманчива, но ведь сперва придется уничтожить воздух. Кто на это согласится?!

Профессор не принимал участия в разговоре. Казалось, он снова заснул. Однако вскоре, широко зевнув, резко поднялся на ноги и сказал:

– Пошли чай пить к Максу. Ваша очередь платить, Фред.

От той прогулки остались лишь воспоминания, и повседневная суета не позволяла нам тратить время на обсуждение таких изобретений, как наушники Сэмуэла Батлера, однако месяц спустя к этой теме вернул нас Профессор.

– Фред, – начал он, – вы помните, как месяц тому назад Джордж мечтал о личном звукоизоляторе?

– О да, – улыбнулся я. – Сумасшедшая идея! Уж не думаете ли вы о ней всерьез?

– Что вы знаете об интерференции волн?

– Немного. А что вы мне добавите?

– Предположите, у вас есть поток звуковых волн: верхняя точка – здесь, нижняя точка – там. Затем вы возьмете другой поток и наложите его на первый. Что получите?

– Это будет зависеть от того, как вы их будете накладывать?

– Совершенно верно. Вы сделаете это со смещением по фазе на полшага так, чтобы совпал максимум одной волны с минимумом другой.

– Тогда при интерференции произойдет полная компенсация – ничего вообще? Бог ты мой!..

– Вы правы! Давайте подтвердим это опытом. Я ставлю микрофон здесь, и на выходе прибор дает звуковые волны, разные по величине и обратные по фазе. Это уничтожает звук, и настройка поддерживается автоматически.

– Это не кажется резонным, но теоретически должна наступить полная тишина. Думаю, правда, что где-то нас подстережет «но».

– Фред, вы обожаете эти «но». Принцип отрицания обратной связи годами использовался в радио, и только потому, что людям лень было заняться этой проблемой.

– Да, я знаю об этом. Но звук не состоял из пиков и впадин, подобно морской волне. Это ряд уплотнений и разреженностей в атмосфере, не так ли?

– Так, – сказал Профессор, – но это не влияет на принцип работы созданной системы.

– И все же я не верю в ее работоспособность, – упрямо ответил я и приготовился произнести целую тираду, но через секунду осознал, что не слышу собственного голоса.

Тишина была гнетущей. Видя мою растерянность, Профессор схватил пресс-папье и швырнул на стол; оно подпрыгнуло и упало на пол.

Гробовая тишина.

Затем Профессор взмахнул рукой, и комната ожила, наполнившись звуком.

Ошеломленный и обессиленный от нервного напряжения, я тяжело опустился в кресло.

– И все же я не верю, – с тупым упрямством проговорил я.

– Жаль. Хотите, повторим опыт? – с ехидством спросил Профессор.

– Нет. У меня мурашки бегают по телу! А где вы прячете прибор? – с раздражением спросил я, чувствуя, что сдаюсь.

Профессор ухмыльнулся и выдвинул один из ящиков стола. Передо мной предстала потрясающая неразбериха всевозможных компонентов. По фантастически перепутанной проволоке и припою, разлитому в безмерном количестве где попало, я мог безошибочно сказать, что это произведение профессорских рук. Сама схема была чрезвычайно простой, проще современного радио.

– Громкоговоритель – назовем его так – спрятан за шторой, – сказал Профессор. – Конструкция может быть не только компактной, но даже портативной.

– Какой радиус действия? – спросил я. – Я имею в виду, на какое расстояние от источника звука работает звукогаситель?

Профессор указал на деталь, похожую на переменный конденсатор.

– Я не делал обширных текстов, но конструкция может быть отрегулирована так, чтобы дать полное звуковое затемнение в радиусе свыше двадцати футов. Еще на тридцать футов звук ослаблен, а далее он полностью восстанавливается. Но увеличьте емкость – и вы охватите любую площадь, – объяснил Профессор.

– Ну хорошо. И все же, Профессор, как вы намерены использовать эту конструкцию? – спросил я.

– Это уж ваша забота, – сказал он, сладко улыбнувшись. – Я всего лишь непрактичный ученый, а коммерсант – вы! Думаю, что применение будет широким. Одна лишь просьба, Фред. Не проболтайтесь об этом. Преподнесем сюрприз.

Я привык к подобным разговорам и через несколько дней представил Профессору доклад, предварительно проконсультировавшись с Харгривсом о производственной стороне.

Шеф внимательно прочел мой доклад. Казалось, один-два пункта вызвали его сомнения.

– Я не вижу, как вы сможете запустить в производство глушитель? – спросил он, впервые окрестив таким именем новорожденного. – У нас нет ни оборудования, ни персонала, а я ужасно нуждаюсь в деньгах сейчас, а не через год.

– Вчера звонил Фентон. Сказал, что нашел покупателя на патент Харвея. Я ему не верю, но возможно, что это правда. Интегратор даст деньги, – сказал я.

– Да, это, пожалуй, наилучший план, – ответил Профессор. – Но необходимо обсудить один-два пункта вашего доклада. Думаю, мы это сделаем в Оксфорде.

– Почему в Оксфорде?

– Потому что не все мозги сосредоточены в одном лишь Кембридже.

Через три дня Профессор появился в конторе, и по выражению лица мы поняли, что он доволен собою. Причина самодовольства не замедлила обнаружиться. В его кармане был чек на десять тысяч фунтов, за подписью Родерика Фентона, выданный Харвею и переданный нашей фирме. Профессор объяснил, что он уговорил Харвея продать глушитель Родерику как собственное изобретение.