Пожалуйста, позаботься о маме - [62]

Что ж… теперь я навсегда покидаю этот дом.

Прошлым летом, когда я осталась совсем одна на станции метро в Сеуле, я могла вспомнить лишь то, что происходило, когда мне было три года. Не в силах вспомнить ничего из своей настоящей жизни, не осознавая себя, я могла лишь бесцельно идти вперед. Я все шла и шла. Все вокруг казалось расплывчатым, как в тумане. Неожиданно в моей памяти возникло воспоминание о дворике, где я играла, когда мне было три года. Тогда мой отец, который добывал золото и уголь, как раз вернулся домой. Я продолжала медленно брести между высотными домами, вдоль покрытых травой холмов и футбольных площадок. Я все шла и шла. Куда я так стремилась попасть, продолжая свое бесконечное движение? Возможно, в тот дворик из моего раннего детства? В десяти ри от нашего дома велось строительство новой железнодорожной станции, и после возвращения отец устроился туда рабочим. Каждое утро он уходил на работу. Что за несчастный случай произошел с ним вскоре после этого? Несчастный случай, который стоил ему жизни? Говорили, что, когда люди пришли рассказать маме о гибели отца, я весело носилась по двору. Я играла, глядя, как соседи поддерживают маму под руки и она, с побелевшим лицом, пошатываясь, направляется к станции. Кто-то, проходя мимо меня, тихо сказал: «Ты все смеешься и даже не знаешь, что твой отец умер, глупая ты девочка» — и шлепнул меня по спине. Это воспоминание неотступно преследовало меня, а я все шла и шла, пока силы не покинули меня.

За гранью.

Мама сидит на крыльце полутемного дома, в котором я родилась.

Мама поднимает голову и смотрит на меня. Перед моим рождением бабушке приснился сон. Корова с блестящей бурой шкурой потягивается, только что пробудившись ото сна, вскидывая колени. Бабушка сказала, что я буду очень активной, поскольку родилась в тот момент, когда корова набралась сил, чтобы подняться на ноги. Она сказала, что обо мне следует хорошо заботиться, потому что я пришла в этот мир, чтобы стать источником радости и света. Мама смотрит на мои ноги, перепонка от голубой пластмассовой сандалии глубоко впилась в мою ступню. Рана настолько глубока, что видна кость. Страдание искажает родное мамино лицо. Это лицо я видела, когда посмотрела в зеркало стенного шкафа после рождения моего мертвого ребенка. «Моя девочка», — говорит мама и распахивает мне навстречу объятия. Она подхватывает меня под руки, словно умершего ребенка. Снимает с меня голубые пластмассовые сандалии и кладет мои ноги себе на колени. Мама не улыбается и не плачет. Знает ли мама? Знает ли она, как сильно нужна была мне всю мою долгую жизнь?

Эпилог Четки из розового дерева

Прошло девять месяцев с момента исчезновения мамы.

Ты сейчас в Италии. Примостившись на ступенях мраморной лестницы, откуда открывается вид на площадь Святого Петра в Ватикане, ты разглядываешь обелиск из Египта. Гид, чей лоб усеян бисеринками пота, кричит: «Сюда, пожалуйста!» — и указывает людям из твоей группы на нижнюю часть лестницы, рядом с огромными деревьями, куда не проникают палящие лучи солнца.

— В музеях и в соборе говорить не разрешается, поэтому я заранее расскажу вам о самых интересных вещах, которые вы увидите в музее. Я раздам вам наушники, так что, пожалуйста, слушайте внимательно.

Взяв наушники, ты не спешишь надевать их. Гид продолжает:

— Если вы перестаете слышать мой голос, значит, отошли от меня слишком далеко. Здесь столько народу, что я просто не смогу уследить за каждым из вас. Я смогу проводить экскурсию лишь тогда, когда вы находитесь рядом.

Ты направляешься в туалет, наушники болтаются у тебя на шее. Люди из твоей группы внимательно наблюдают за тобой. Ты моешь руки над раковиной и, открыв сумочку, чтобы достать носовой платок, натыкаешься взглядом на скомканное письмо сестры на дне сумки. Три дня назад ты достала это письмо из почтового ящика своей квартиры, уезжая из Сеула с Ю Бином. Держа в одной руке свой чемодан на колесиках, ты стояла около двери и, достав из ящика письмо, увидела на конверте имя сестры. Раньше ты никогда не получала от нее писем. И написано оно было от руки, а не отправлено по e-mail. Ты помедлила, решая, стоит ли сразу вскрыть конверт, а затем запихнула на дно сумочки. Возможно, ты побоялась, что, прочитав письмо, не сможешь сесть в самолет вместе с Ю Бином.

Ты выходишь из туалета и присоединяешься к остальным. Вместо того чтобы надеть наушники, ты достаешь письмо сестры, несколько секунд вертишь его в руках, а затем решительно разрываешь конверт.

«Сестра.

Когда я отправилась навестить маму вскоре после возвращения из Америки, она подарила мне молоденькую хурму, стройное деревце едва доставало мне до колен. Я тогда приехала забрать свои вещи, которые оставляла у нее перед отъездом. Мама сжалась в комочек в кладовой рядом с сараем, где хранились мои вещи: холодильник, стол и переносная плита. Она лежала там, не в силах пошевелиться. Соседские коты, которых подкармливала мама, сидели вокруг нее. Когда я потрясла ее за плечо, она с трудом смогла открыть глаза, словно пробуждаясь от тяжелого сна, увидела меня и улыбнулась. Она сказала: „Ты вернулась, моя крошка!“ Мама заверила меня, что с ней все в порядке. Теперь я понимаю, что тогда она потеряла сознание, но продолжала настаивать, что хорошо себя чувствует, а в кладовую зашла покормить кошек. Мама сохранила в целости и сохранности все, что я оставила ей, уезжая в Америку. Даже те резиновые перчатки, которые я отдала ей для хозяйства. Она сказала, что хотела воспользоваться переносной газовой плиткой во время подготовки к ритуальной церемонии, но потом передумала. „Почему?“ — спросила я, и она ответила: „Чтобы я могла вернуть все в целости и сохранности, когда ты вернешься“.