Пожалуйста, позаботься о маме - [29]

— И что ты собираешься с ними делать? Это тебе мать приказала собирать листья? И что еще за ерунда взбрела в голову твоей матери? Если смотреть зимой на дверь, обклеенную кленовыми листьями, то становится еще холоднее, но она ведь не слушает меня и продолжает все делать по-своему!

Когда Хун Чол приносил домой охапку листьев, мама аккуратно прикладывала самые красивые листочки с двух сторон, рядом с ручкой каждой двери, и сверху наклеивала листы полупрозрачной темно-красной бумаги. Листья украшали те места, где были наклеены дополнительные слои бумаги, для того чтобы она не рвалась, когда люди будут браться за ручку и открывать и закрывать дверь. На его дверь мама наклеила три дополнительных листочка, расположив пять листьев в форме цветка. Осторожно прижимая их ладонями, она спрашивала: «Ну как, нравится тебе?» Это выглядело так, словно ребенок раскрыл ладонь. И не важно, что там думала тетя, эти листья казались ему самым прекрасным произведением искусства. Когда он говорил, что это выглядит невероятно красиво, широкая улыбка озаряла мамино лицо. Для мамы, которой не нравилось смотреть в праздники на обшарпанные и неопрятные двери, истершиеся за лето, наклеивание новой бумаги становилось настоящим началом осени и олицетворением Праздника урожая. И, конечно, она стремилась оградить свою семью от простуд, которые несли с собой ветры, становившиеся день ото дня холоднее. Неужели, думал Хун Чол, это была единственная романтика, доступная маме в те времена?

Словно беря пример с сестры, он машинально засовывает руки в карманы брюк. Традиция наклеивать кленовые листья на двери в родительском доме перед Праздником урожая ушла в прошлое. Эти листья украшали дом во время долгой снежной зимы, они оставались на дверях, пока новые кленовые листочки не появлялись следующей весной.

Мамино исчезновение привело в действие его память, и давно забытые моменты жизни, вроде обклеивания кленовыми листьями дверей, неожиданно и ярко пронеслись у него перед глазами.

* * *

Нынешний район Юкчон-дун уже не тот, что он помнит. Когда Хун Чол купил свой первый дом в Сеуле, это был район, пересеченный множеством переулков, в которых ютились малоэтажные домишки, теперь же здесь появилось великое множество многоквартирных высоток и крупных магазинов одежды. Они с сестрой дважды прошли туда и обратно, обойдя кругом жилое здание, но не смогли найти базар Собу, который когда-то располагался прямо в центре Юкчон-дун. Наконец, они спросили проходящего мимо школьника, где базар, и оказалось, что теперь он находится в совершенно противоположной стороне. На месте телефонной будки, мимо которой Хун Чол когда-то проходил каждый день, теперь располагался огромный магазин складского типа. Здесь когда-то был магазин пряжи, где его жена посещала курсы вязания, загоревшись желанием собственноручно связать свитер для их новорожденной дочери.

— Мне кажется, нам туда, брат!

Базар Собу, который когда-то располагался рядом с шоссе, теперь оказался зажатым между новыми бульварами, и надпись почти не была видна.

— Он сказал, что видел ее напротив базара Собу… — Сестра бежит к входу и оборачивается, чтобы взглянуть на магазины на другой стороне улицы. — Вот эта аптека!

Хун Чол смотрит туда, куда указывает сестра, и видит вывеску «Аптека Собу», притулившуюся между закусочной и интернет-кафе. Мужчина под пятьдесят, в очках на носу, поднимает глаза, когда они с сестрой входят в аптеку. Когда сестра спрашивает: «Это вы звонили насчет листовки, которую принес ваш сын?» — мужчина снимает очки.

— Как вышло так, что ваша мама пропала?

Это самый неприятный и частый вопрос, который им задавали с тех пор, как мама пропала. И в этом вопросе всегда чувствовалась смесь любопытства и осуждения. Поначалу они пытались все объяснить в мельчайших деталях, рассказать, что мама случайно оказалась одна на станции метро, но теперь они просто ответили:

— Так произошло, — и сделали скорбные лица. Только так можно избавиться от дальнейших расспросов.

— У нее слабоумие?

Сестра молчит, и он тоже не собирается признаваться.

— Но как вы можете так поступать, если хотите найти ее? Я ведь звонил несколько дней назад, а вы приходите только теперь? — осуждающе спрашивает аптекарь, словно они могли застать маму, если бы поторопились.

— Когда вы ее видели? Она похожа на нашу маму? — Сестра достает листовку и указывает на фотографию.

Аптекарь говорит, что видел ее шесть дней назад. Он живет на третьем этаже и на рассвете спустился вниз, чтобы открыть ставни на окнах аптеки, и тут увидел пожилую женщину, спящую около мусорных баков напротив закусочной. Он пояснил, что на ней были голубые пластмассовые сандалии. Он думает, что она очень долго шла, потому что на ноге у нее была глубокая рана, почти до кости. Из этой ужасной раны сочился гной, и здесь уже сложно было чем-то помочь.

— Как врач, я просто не мог оставить ее, увидев эту рану. Я подумал, что рану, по крайней мере, надо продезинфицировать, поэтому вошел в аптеку и вынес спирт и ватные шарики, и тут она проснулась. И хотя до ее ноги дотрагивался совершенно посторонний человек, она сидела неподвижно, как будто совсем ослабела. Обычно люди кричат в голос, когда им обрабатывают такие раны, но она вообще никак не реагировала. Это невероятно меня удивило. Заражение было очень серьезным, гной не переставал сочиться из раны. И запах стоял отвратительный. Я уже не помню, как долго мне пришлось прочищать рану. После я наложил на ногу немного мази и бактерицидный лейкопластырь. Но этот пластырь оказался слишком мал, и я обмотал ее ногу бинтом. Теперь ее нога была хоть как-то защищена, и я отправился в аптеку, чтобы позвонить в полицию, но затем снова вышел, чтобы спросить, есть ли у нее знакомые. Она поедала остатки суши, найденные в мусорных баках. Вероятно, она была очень голодна. Я сказал, что непременно дам ей поесть, и просил выбросить объедки, но она не слушала меня, так что мне пришлось отнять их у нее и выбросить самому. И хотя она сначала не хотела выбрасывать объедки, но даже не пошевелилась, когда я отнял их и выбросил в помойку. Я попросил ее зайти в аптеку. Но она продолжала сидеть на том же месте, будто не понимая меня. Она глухая?