— Вполне можно подождать несколько дней, пока вы придете в себя, — пробормотал Сайлас.
Рейн заметила, что себе он поджарил три яйца и полдюжины ломтиков ветчины.
— Я бы хотела начать как можно быстрее.
Сайлас пожал плечами, продолжая намазывать поджаренный хлебец вареньем из инжира, и ответил:
— Сегодня воскресенье и идет дождь.
Положив нож и вилку на тарелку под строго определенным углом друг к другу, Рейн взглянула на него с холодным удивлением. Завтрак, особенно кофе, был очень вкусным, и она съела даже больше, чем обычно.
— Если вы собираетесь в церковь, то, пожалуйста, не задерживайтесь из-за меня.
— Как вам спалось? — спросил он, пропустив мимо ушей ее слова.
— Прекрасно, благодарю вас, — чопорно ответила она и замерла от удивления, когда Сайлас потянулся через стол и провел длинным указательным пальцем по ее щеке под глазом.
Мягким скользящим движением он отнял палец и уставился на него, безучастный к негодованию Рейн.
— Не стирается, — пробормотал он. — А я-то думал, утонченные городские дамы красятся больше, чем деревенские девчонки.
— Простите?
— У вас тени под глазами. Надо что-нибудь придумать, чтобы вы действительно отдохнули. Вот уж не предполагал, что управляющая нашей галереи будет как принцесса на горошине.
Рейн лихорадочно отхлебнула кофе и поперхнулась. Сайлас легко вскочил и подошел сзади, чтобы похлопать ее по спине.
— Ну, ну, милочка, расслабьтесь, а?
Его рука гладила шелковистую поверхность прекрасно сшитой блузки. Бедняжка, она как будто все время ищет повод улизнуть. Наверное, ожидала чего-то лучшего. Наверное, поняла, что будет попусту тратить свои способности в маленькой картинной галерее, да еще в такой глуши. Суровое очарование мыса Хаттерас было понятно не всем, а эта женщина была истинное дитя урбанизации.
— Я прекрасно выспалась, мистер Флинт, — ответила Рейн ледяным тоном, как только смогла говорить. — А сейчас, если вы не возражаете, я вас оставлю.
— Пока, Ларейн, — серьезно откликнулся он, и в его глазах засверкали искорки веселого изумления, словно он догадался, какое впечатление производит на нее.
Отодвинув стул, Рейн направилась к двери и, поколебавшись, нерешительно повернулась к нему.
— Я пообедаю и поужинаю в своей комнате, и, если вы не возражаете, я хотела бы сама готовить себе завтрак.
И как можно скорее она должна решить вопрос с жильем. Где-нибудь поблизости должно же быть место, где она может снимать комнаты и питаться за умеренную цену. Если бы Сайлас Флинт был настоящим джентльменом, он бы сам понял, что она не может жить в этом доме рядом с посторонним мужчиной.
— Как вам удобнее, Ларейн. Вообще-то я хотел вас предупредить, что и сам буду обедать вечером в другом месте, поэтому приготовьте себе, что хотите. В морозильнике всего полно, а примерно в миле отсюда вы найдете бакалейную лавку.
Утро пролетело незаметно. Реба оставила дела в полном порядке, со списком художников предыдущего года, которые могли вернуться еще до открытия сезона, и списком возможных кандидатур, с которыми можно связаться при наличии места в галерее. Там был еще список необходимых дел, включавший ежемесячный отчет для налога с продажи и образец рекламного объявления из местной газеты. Нужно будет еще немного покопаться, чтобы определить, какие суммы могут тратиться на рекламу и входили ли такие обязанности в ее компетенцию. Рейн мысленно сделала отметку — спросить об этом Сайласа.
В запаснике она нашла несколько картин с подписью Ребы Флинт в правом нижнем углу. Рейн вынесла их на свет, чтобы как следует рассмотреть, и сделала вывод, что сестра Сайласа очень объективно оценивала свои художественные способности и, должно быть, использовала свои работы исключительно для заполнения места, когда оно появлялось после продажи других картин. Рейн не имела ни малейшего представления о том, каков обычно был резерв галереи, но, судя по книге счетов, в прошлый год было распродано довольно много работ, особенно тех, что подешевле.
После первоначального прилива энтузиазма Рейн опять быстро выдохлась. Она нашла, что протирать пыль и приводить в порядок запасник — работа немного утомительная, и отнесла это за счет усталости от вчерашнего перелета. Телефон молчал, и она то и дело подходила к высоким окнам, чтобы поглядеть на неширокую полосу шоссе, которое вытянулось во всю длину острова и проходило недалеко от галереи. Остров был очень узким, как ей показалось, — и как он отличался от всего, к чему она была привычна! Что, если она не приживется здесь, не сможет адаптироваться?
От этой мысли у нее внутри все сжалось, и она отвернулась от серого, овеваемого ветрами морского пейзажа за окном. Она должна привыкнуть. Выбора нет.
Сделав все, что было возможно на данный момент, Рейн закрыла дверь галереи и отправилась на кухню: чашка горячего чая — вот что ей нужно; с этим она должна справиться. По крайней мере, на кухне сейчас никого не было. Не придется опять смущаться под взглядом внимательных, слегка насмешливых глаз Сайласа.
Она помедлила у входа в светлую комнатку, и настроение у нее вдруг почему-то поднялось. Взглянув на часы, она обнаружила, что времени чуть больше часа. Ее желудок, очевидно, все еще жил по сан-францисскому времени, и, несмотря на непривычно плотный завтрак, она вдруг почувствовала, что ужасно проголодалась. Где же Сайлас? Когда бывает ленч?
