Поздние последствия - [80]

15

Валманн пытался отыскать Ульфа Эрика Энга, когда получил вызов на совещание с Моене, начальницей полицейского управления. Валманну вовсе не хотелось ухудшать положение Энга, поэтому, прежде чем поделиться своими соображениями о деле с начальством, он решил поговорить с Энгом, выложив все сведения о его отношениях с Лилиан Петтерсен.

Вместо этого он услышал в трубке голос Моене. Выразилась она коротко и властно, как обычно:

— В моем кабинете. Немедленно.

Шагая по коридору, Валманн пришел к выводу, что его вызывают, чтобы обсудить новый пресс-релиз. После второго убийства газетчики начали сильно давить на полицейских — особенно отличились продаваемые в розницу газеты, кричавшие о том, что следователям до сих пор не удалось найти ни одного подозреваемого. Это раздражало всех, но Моене переживала сильнее других. Подходя к ее кабинету, Валманн попытался придумать парочку ничего не значащих фраз о том, что полиция «далеко продвинулась в поиске лиц, имеющих отношение к убийству». Ничего, они наверняка быстро разделаются с пресс-релизом.

Встреча длилась почти час. Необычайно долго для столкновения лицом к лицу. Отношения между начальницей полицейского управления и старшим инспектором по уголовным делам отличались тем, что в присутствии другого каждый из них чувствовал себя неуютно. Конечно, они старались не осложнять ситуацию личными нападками. В конечном счете их общение практически свелось к минимуму.

Однако тема сегодняшнего совещания оказалась еще и неожиданной и, возможно, чреватой серьезными последствиями для самого Валманна, который, как ни странно, ожидал от беседы совсем иного. Моене даже не пыталась смягчить удар. Со свежей стрижкой и глубокой морщинкой между бровями, она стряхивала с чистой столешницы невидимый пылинки, а голос ее монотонно перемалывал слова. Она говорила таким тоном, словно зачитывала прогноз погоды. Однако в ее словах таилась угроза его работе и должности.

После совещания Валманн вернулся в свой кабинет. Ему нужно было восстановить душевное равновесие. С одной стороны, он чувствовал себя раздавленным. С другой — обманутым. Между тем он не мог не признать, что причиной неудач является он сам. И пожаловаться сейчас совершенно некому, выплакаться в жилетку у него не получится.

На руках у Моене оказались одни козыри.

По ее словам, Валманн всех обвел вокруг пальца. Может, он обошелся без вранья, но нарушил все возможные правила, не сообщив руководству о связи между убитой и полицейским, скрыв таким образом важные сведения, непосредственно влияющие на ход следствия. Иными словами, он совершил должностное правонарушение. Однако еще хуже то, что они все виноваты — следственная группа, да и сама Моене… Она так угрюмо смотрела на него, словно принимала все на свой счет, а не просто беспокоилась о том, какой скандал поднимут газетчики.

Конечно, речь шла о его отношениях с Лилиан Петтерсен. Выяснилось, что Моене было известно о небольшом скандале в прошлый четверг в баре «Виктория». Как и о том, что спустя несколько дней он встретился там с Лилиан Петтерсен и вызвал ее в полицию для допроса, отчета о котором так и не составил. Лилиан убили, поэтому, если о его поступке узнают, это повлечет серьезные последствия — для него самого, для расследования и для всех остальных полицейских, которые в этом расследовании участвуют.

Естественно, Валманн все это прекрасно сознавал.

Он изображал понимание, пытался объяснить обстоятельства двух его встреч с Лилиан и рассказать о пользе, которую удалось извлечь из них. Бесполезно. Моене не прощала, когда нарушают правила. И больше всего ей не нравилось, когда полицейские шатаются по всяким увеселительным заведениям, — это уже угрожает нравственности. Даже если развлекаются они в нерабочее время и даже если никакой жалобы на них не поступало. Однако самое худшее Моене приберегла напоследок. Учитывая, что Лилиан стала жертвой убийства, связанного, скорее всего, с убийством Карин Риис, нарушение Валманна может привести к тому, что их полицейское расследование будет опорочено.

О выводах долго раздумывать не придется.

Моене не видит иного выхода — его отстраняют от расследования дела о двух убийствах. Немедленно. Можно считать, что это предупредительная мера, отвлекающий маневр. Она и не скрывала: как только о случившемся узнают журналисты (а она опасается, что произойдет это необычайно быстро), то Моене, сознавая, что действовала в соответствии с инструкцией, сообщит им, что данный сотрудник отстранен от работы над делом. Руководить следствием теперь будет Рюстен, а Валманна она собирается перевести на расследование обстоятельств пожара на фабрике по производству свечей в Лётене.

Итак, ему предстоит заняться пожаротушением, защищая доброе имя полицейского управления вообще и Моене в частности. С делом о двух убийствах можно распрощаться. По крайней мере, это очевидно.

16

Намного менее очевидно кое-что другое. Пытаясь унять раздражение и обиду, Валманн вдруг подумал: а откуда Моене вообще узнала об этом? Ведь в тот роковой вечер четверга никто даже не видел, как они с Лилиан Петтерсен обнимались в коридоре возле туалетов. Значит, Лилиан сама кому-то проговорилась? Но кому?