Поющие золотые птицы - [26]

Этими словами закончил сказку раби Яков. Хасиды молчат. Молчит и лучший ученик Шломо, тот самый, что прожил несколько лет в Европе, и вынес оттуда свои вечные сомнения. Вот и сейчас цадик приготовился обороняться, предчувствуя какое–нибудь колкое замечание Шломо, о сомнительной правдивости этой истории, например. Но нет, Шломо погружен в свои мысли. «Скептицизм, как ржа разъедает душу хасида», — пробормотал раби, употребив словцо из лексикона ученика. Наконец хасиды заговорили.

— Вот бы и нам такой камень, — вздохнул один.

— Или такой же колодец вторит ему другой.

— Песчаная тропа важнее всего, — постановил раби Яков, цадик из города Божин.

Ювелир и портной

«Метель метет, ветер воет — Боже сохрани!» — сказал хозяин постоялого двора, покрепче запирая дверь своего заведения и обращаясь к двум постояльцам, сидящим в общей комнате у печи. «Благодарите Бога, друзья, что буря не застигла вас в пути, и вы в тепле и под крышей, и есть у вас ночлег, ужин, да еще и выпивка вдобавок. Переждете непогоду у меня, а завтра, с Божьей помощью, тронетесь в путь», — закончил трактирщик утешительную речь, обращенную к обескураженным непредвиденной задержкой путникам.

Повинуясь неотвратимому, гости вздохнули, уселись за стол и стали друг друга разглядывать — преддверие знакомства. Два еврея с бородами, оба по внешнему виду ремесленники, едут каждый по своим делам. Один — хасид, веселый, все улыбается, ему не терпится высказаться. Другой — хмурый, должно быть, неразговорчив. Представились друг другу. Хасида зовут Симха, а имя его нового товарища — Лодай. Омыли руки перед едой. Произнесли благословение, как положено, и выпили за жизнь. Отменно поужинав и отдав должное настойке, которую готовит жена трактирщика, постояльцы принялись рассказывать каждый свою историю. Первым начал весельчак.

***

Симха родился в состоятельной семье торговца. Отец его был хасид, и сын пошел по стопам отца. «Хасид всегда должен быть весел и радоваться жизни при любых обстоятельствах», — всякий раз говаривал раби. И отец Симхи следовал наставлению цадика. Раби хвалил его за то, что он всегда доволен своей долей, не ропщет на судьбу и не слишком умничает. А отчего же простоватому, но удачливому торговцу не радоваться, если барыши на славу? Симха смолоду весел, весь в родителя, но сметки отцовской ему не доставало.

В хедере парнишка в лучших учениках не ходил, зато товарищи любили его за добрый нрав, а меламед, учитель в хедере, никогда на Симху не сердился и уж если порол за нерадение, то выбирал хворостину послабее. Меламед посоветовал отцу Симхи отдать сына учиться ремеслу — так надежнее. И выучился юный Симха на портного.

Отец, когда ездил к раби, брал с собой сына. Цадик не нарадуется на хасидскую династию. Пришло время, и женили Симху с Божьей помощью. Невеста, как говорили, девица некрасивая, да еще и бесприданница. Зато брак по любви. Ну, что поделаешь с этим непутевым Симхой, если нет на всем белом свете молодожена счастливее его?

Заболел отец и умер, а вскоре за ним сошла в могилу и мать. Симха получил наследство. Деньги припрятал на черный день, а кормиться стал от портновской работы. Беда в том, что мастера хорошего из Симхи не вышло. Местечко, где он живет — захолустное, народ к одежде невзыскательный. Получит заказчик готовые брюки, примерит, вздохнет да и станет носить, как есть: «Мы люди простые, не в столицах живем, на балы–приемы не ходим.» Если кто и хвалит симхину работу, так это сам Симха. И не оттого, что хочет заманить новых клиентов, а оттого, что работа своя ему нравится. И никто не выведет из заблуждения человека, убежденного в собственных достоинствах, никто не хочет оказать ему худую услугу. А что платят ему меньше, чем другим портным, так это не беда, Симха не завистлив. Он всегда рад своей доле и благодарит за нее Создателя, а большего не алчет.

Годы идут, дети взрослеют, расходы растут, денежки про черный день понемногу тают. Старшая дочь уродилась некрасивой, похожа на мать. Пора ее замуж выдавать, вот Симха и отправился к раби за талисманом: коробочка, а в ней пергамент, на котором написано благословение цадика. А сейчас, возвращаясь от раби, Симха сидит у печи на постоялом дворе, довольный, что в кармане у него талисман, и глядит на своего нового друга Лодая: как понравился ему рассказ? Лодай слушал внимательно, иногда покачивал головой, а когда собеседник умолк, сказал: «А теперь слушай мою историю.»

***

Лодаю посчастливилось родиться в семье бедняка. Отец скоро забрал его из хедера: пусть мальчик работает и семье помогает. Парень подрос и скоро заскучал в своем маленьком городке, и захотелось ему посмотреть большой мир, а, главное, выучиться стоящему ремеслу, чтобы выбиться из гнетущей бедности.

Изрядно побродил Лодай по белу свету, пока ни пристроился учеником к ювелиру. Ученик оказался способным, научился и драгоценные камни гранить, и оправы из серебра и золота выделывать, и камни в эти оправы крепить. «Ты теперь самостоятельный мастер, я что умел, тебе отдал», — сказал ювелир ученику. А Лодай подумал про себя: «Я‑то знаю, что работа моя несовершенна, хоть и неплоха. Должно быть, я стал мешать учителю. Буду оттачивать мастерство сам.» И вернулся молодой ювелир на родину.